Терапия

— Что?

— Все дело в Анне Роткив.

— В смысле?

— С ней что-то не в порядке.

— Да что ты говоришь!

— Смотри сам. Я честно сделал все свои домашние задания. Мы полностью проверили эту женщину.

— И что?

— Ничего.

— Как «ничего»?

— О ней нет никакой информации. Вообще никакой.

— Это плохо?

— Это очень плохо. Это значит, что ее не существует.

— Как так?

— Нет писательницы с таким именем. Тем более известной. И в Японии тоже нет. Она никогда не жила ни в Берлине, ни в Стеглице, ни в другом районе. Нет отца-американца, который работал на радио.

— Черт! А что с больницей?

— Пока глухо. У меня не было времени, чтобы найти человека, согласного поступиться обетом молчания в обмен на некоторое количество денег. Это следующий пункт. Собираюсь позвонить твоему ван Друйзену.

— Не надо.

— Что значит «не надо»?

— Этим я сам займусь. Я врач и быстрее что-нибудь разузнаю и у ван Друйзена, и в больнице. А ты лучше еще раз проверь комнату Жози. Как ты знаешь, мы не заходили туда после ее исчезновения. Может, найдешь какие-то следы.

Яд? Таблетки?