Терапия

— Я тоже не понимаю. Она уверяет, что сложила факты в возможную историю.

— Факты? Ты имеешь в виду ее галлюцинации?

Из трубки донеслось отчаянное бибиканье, и Виктор догадался, что Кай, как обычно, не подключил к телефону наушник и едет по автобану с телефоном в руке.

— Да. Она сказала, что в бунгало что-то произошло. И это происшествие привело к важнейшим изменениям у Жози…

— У Шарлотты, — поправил Кай.

— Ну да. Но давай на минуту представим, что речь идет о моей дочери. У Жозефины было какое-то шокирующее переживание в нашем лесном доме. Что-то очень плохое. И это событие стало причиной.

— Причиной чего? Что кто-то пришел и отравил ее?

— Да.

— И кто же это был, интересно мне знать?

— Жози.

— Что ты сказал?

Шум в телефоне почти пропал. Наверное, Кай съехал на обочину.

— Сама Жози. Она сама себя отравила. В этом смысл истории. Случившееся было столь ужасно, что она решила покончить с собой. Постепенно и малыми дозами. На протяжении многих месяцев, чтобы врачи ничего не заметили.

— Ну-ка подожди. Для меня это слишком. Зачем ей это делать?

— Хоть ты и не психиатр, но, очевидно, слышал о синдроме Мюнхгаузена?

— Это патологические лжецы?

— Примерно так. Пациент с синдромом Мюнхгаузена причиняет себе вред, чтобы вызвать заботу окружающих. Этот человек знает, что, когда он болен, ему уделяют больше внимания.

— И что, человек для этого сам себя травит? Чтобы его, больного, приходили навещать?

— Да, чтобы приносили подарки и угощения, чтобы ему сочувствовали и опекали его.

— Это как-то нездорово.