Я улыбнулся ему своей лучшей улыбкой.
— Для вас все, что пожелаете.
— Оставайся на месте, — сказал он.
— И?
— Перестань напоминать мне своего проклятого отца.
Глава 40
Я надеялся, что Драпиевски устроит, если я выполню одно условие из трех. Мы не остались на месте и не стали держаться подальше от Ги Уайта.
Моя первая ошибка состояла в том, что я попытался проехать через парк Брэкенридж воскресным утром. Стоило нам свернуть на Малберри, как мы сразу застряли за множеством семейных автомобилей, «Шевроле» с низкой посадкой и полосатыми пикапами, в кабинах которых сидели любители позагорать. Из-за того, что никто никуда не ехал, водители с разных полос болтали на испанском, обменивались пивом и сигаретами и бесстыдно флиртовали с пассажирами — рыжими девушками в черных обтягивающих майках и еще более тесных обрезанных джинсах. Запах мяса, жарящегося на решетках, и дым от гамбургеров висел между деревьями, точно густой туман. Места для пикников на побережье занимали с ночи, поэтому у меня создалось впечатление, что люди в машинах очень медленно ездят по кругу, поедая по дороге воскресный ленч. Майя получила немало нескромных предложений, а уж восторженного свиста прозвучало столько, как будто мы попали в вольер с дикими животными. Мне никто даже не пытался свистеть.
Делать было нечего, и я показывал на миниатюрные железнодорожные рельсы, конюшни, в которых можно взять пони напрокат, и место, где было совершено Великое ограбление поезда в Брэкенридже.
Майя удивленно посмотрела на меня.
— Что?
— Шанс моего отца попасть в зал славы, — сказал я. — Группа курсантов из Лэкленда[132] получила увольнительную на Рождество. Они выпили пива, решили украсть несколько пони и сыграть в Джесси Джеймса.[133] Завязав лица платками, они положили мертвое дерево поперек рельсов, спрятались в лесу и стали ждать прогулочный паровозик. Потом ограбили его, размахивая пистолетами, и сбежали.
— Очаровательно, — сказала Майя.
Я поднял руку.
— Но я еще не все рассказал. Мой отец был тогда помощником шерифа. Теперь, если хорошенько подумать, я припоминаю, что в тот день он остался дома и еще не успел хорошенько выпить. Кажется, он повел меня в зоопарк. Когда он увидел, что началось ограбление, отец сказал мне, чтобы я оставался на месте. Местная телестудия сделала о нем большой репортаж, показав все его триста фунтов, а он размахивал дробовиком, словно судья Рой Бин,[134] когда преследовал отряд пьяных придурков на пони. Потом он напился и дал сенсационное интервью, в котором заявил, что намерен возродить законы Дикого Запада. В следующем году его избрали шерифом.
— Благодаря средствам массовой информации?
— В основном, — сказал я.
Майя кивнула. Мне показалось, что она смотрит на меня, пытаясь увидеть генетической код моего отца и решить, является преследование грабителей на пони доминантным или рецессивным фактором. Уж не знаю, к какому выводу она пришла — Майя оставила его при себе.
Наконец, мы добрались до Олмос-Парк и свернули на Крессент. Когда мы подъехали к Белому Дому, оказалось, что мистер Уайт занялся обновлением. Он решил украсить свой двор президентским фонтаном, и трое вспотевших рабочих в комбинезонах копали траншеи и укладывали медные трубы, стараясь побыстрее закончить сантехнические работы. Уайт также установил перед входной дверью трехсотфунтового полузащитника[135] латиноамериканца.
Новый швейцар смущенно посмотрел на нас, когда мы шагали через лужайку.
ebooksa