– В квартиру. Вошли.
– Да, вошел. И вы это знаете. Постучал, никто не ответил. Я подождал немного и опять постучал. Было слышно, что там включен телевизор, и виден голубоватый свет от экрана. Он отражался от стены в коридоре. Вы знаете, как это бывает.
– Нет, не знаю. Расскажите.
– Нечего рассказывать.
– Значит, дверь была приоткрыта, и вы вошли. Вас это не удивило?
– Что?
Коллинз пожала плечами:
– То, что дверь была не заперта. В квартире на цокольном этаже дома, в Нью-Йорке, в таком районе. Я не хочу сказать о вашем районе ничего плохого, Родригес, по все же это странно.
– Да, вы правы, у нас тут не Парк-авеню.
– Странно. Приоткрытая дверь. Разве не так?
– Так, так. Но такой ее оставил преступник, убивший Кордеро. – Я едва сдерживался. В ушах стучала кровь.
– Откуда вы это знаете?
– Сделал вывод путем логических рассуждений. Слышал, как один из технических экспертов, осматривавших место преступления, заявил, что замок взломан, и, поскольку я этого не делал, предположил, что это сделал убийца.
– Ах вот оно что.
– Что? У вас другие предположения, да? Вы предполагаете, будто Кордеро убил… я?
У меня вспотели ладони. Вам знакомо ощущение, когда на вас с подозрением смотрит охранник в магазине? Вы ничего не совершили, однако чувствуете себя виноватым.
– Я не предполагаю…
– В таком случае с меня довольно. Я ухожу.
– Садитесь. – Коллинз бросила взгляд на зеркало, затем на видеокамеру. – Успокойтесь, Родригес. Расслабьтесь.
Я глубоко вздохнул, но расслабиться не удалось.