— Оливер! — просиял Майер. — Ты только что говорил, что тебе было наплевать на нее. Ты любил ее, а она считала тебя ничтожеством. И поэтому ты поступил так, как поступил бы любой никчемный обкуренный сопляк вроде тебя. Ты изнасиловал ее. Связал. Засунул в багажник той черной машины…
Шандорф медленно сполз на сиденье, мотая головой из стороны в сторону.
— Засунул ее туда, чтобы никто не услышал, как она кричит, и сбросил в канал.
Майер стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули ручки и блокноты. Бледный Оливер Шандорф обмяк на стуле, дрожа всем телом.
Лунд ждала. Через некоторое время она произнесла очень спокойно:
— Оливер. Если у тебя есть что сказать, лучше сделать это сейчас.
— Отвезем его в управление, — бросил Майер, доставая телефон. — Там, в камере, нам никто не помешает, и мы с Оливером чудно потолкуем по душам.
Дверь в класс распахнулась, и вошли двое: мужчина средних лет в дорогом костюме и встревоженная женщина за его спиной.
— Я отец Оливера, — сказал мужчина. — Мне нужно поговорить с сыном.
— Мы из полиции, — ответила Лунд. — Вы прерываете допрос. Выйдите.
Мужчина не двинулся с места. Женщина, явно ожидая от спутника дальнейших действий, вопросительно поглядывала на него.
— Ему предъявлено обвинение?
Майер помахал перед его лицом рукой:
— Алё? Вы нас слышали?
Вынут из кармана бумажник. Из него — визитка. Эрик Шандорф, влиятельный юрист из влиятельной фирмы.
— Не рекомендую вам говорить со мной таким тоном, — сказал Эрик Шандорф.
— Оливер помогает… — начала Лунд.
— Папа!
Зов перепуганного ребенка. Никаких вариантов быть не могло.
— Я хочу поговорить с ним, — повторил отец.