— А-а, — протянула Лунд.
Она наблюдала, как Скоугор вернулась к компьютеру, стала что-то печатать стоя, как делают крайне занятые люди.
— Вы уже подготовили заявление? — спросила она.
Продолжая печатать:
— Да. Мы больше не можем ждать.
— Но вам придется подождать.
Скоугор глянула на дверь позади себя, сказала медленно, будто говоря с умственно отсталым:
— Мы не можем.
Лунд пересекла помещение. По дороге оттолкнула Скоугор, когда та налетела на нее с криком, и открыла дверь.
Троэльс Хартманн выглядел удивленным, как и дама, сидящая рядом с ним.
Кирстен Эллер. Полноватая женщина с предвыборных плакатов. Сейчас она не улыбалась. Она не любила, когда ее отрывали от дел.
— Простите, — сказала Лунд политику в отглаженной синей рубашке, — но нам необходимо поговорить.
Минутой позже Кирстен Эллер оказалась у окна на диване, откуда она не могла слышать беседу.
Хартманн пытался объясниться:
— Если пресса подумает, будто я лгу…
— Это дело об убийстве. Вся информация конфиденциальна. Мы не можем упускать наши шансы…
— А как же мои шансы?
Он был необычным человеком: сполна одарен харизмой политика, окутан аурой беспечной искренности. И умудрился задать свой вопрос без видимого смущения.
Ожил ее мобильник, она выхватила его из сумки, вздохнула, увидев номер, но тем не менее ответила:
— Бенгт? Давай я тебе перезвоню.