– Это лучше аспирина, Сума. Что это такое?
– Лантана.
– Э-э, а разве клон не погиб… Или что-то в этом роде? – вмешалась Зения.
– Да, так мы сперва всем рассказывали, просто чтобы его защитить. Потом, когда ему было десять лет, он и вправду погиб. Сосед бросал в него камни.
– Но тогда каким образом…
Этот сон начинал мне надоедать.
– Миссис Данлоп, вас ведь так зовут? – спросила я.
– Да.
– Мне очень не хочется вам об этом говорить, но вы – всего лишь плод моего воображения. И ты тоже, Сума. Вчера, или позавчера, или на прошлой неделе, уж не знаю точно, когда именно, я встала и отправилась на субботний рынок в Порлецце, как делала раньше тысячи раз.
– В Порлецце? – переспросила Зения.
– Это в Италии. В общем, стою я на рынке и вдруг – бац! – вижу перед собой моего погибшего сына.
– Невозможно.
– Конечно, невозможно! Я же не сумасшедшая. Я знаю, что вы – всего лишь плод моего воображения. Вы мне просто снитесь. Да, это длинный сон, сложный сон, но, наверное, я уснула где-то в Порлецце, а может, мне приснилось, что я отправилась в Порлеццу, а на самом деле я все еще дома в своей постели.
Сума и Зения переглянулись.
– Вы не спите, миссис Прайс. Мы настоящие и вы тоже. И деревня эта настоящая.
Взволнованная, я встала:
– Нет! Все это ненастоящее. Говорю вам – мне снится сон!
Зения тоже встала, удивленно распахнув глаза:
– Я – вовсе не плод чьего-то воображения!
Сума встала вслед за ней: