В том доме в холле на высоком постаменте стоял букет лилий, словно охраняя вход в гостиную. Их было хорошо видно за плечом женщины, появившейся в дверном проеме. Войдя в дом, он сразу почувствовал их аромат. Странно, почему через столько лет он помнит эти лилии…
У лестницы разговаривают двое мужчин. Один из них курит, и светящийся огонек сигареты становится для Йоханссона маяком. По их поведению ясно, что в этом доме они не живут. Люди Кийана? Лица ему не знакомы. Сигарета переходит в руки другого мужчины, ни один из них даже не смотрит в сторону Йоханссона.
Он быстро преодолевает два пролета.
Коридор уходит вправо и влево. Дверь пожарного выхода распахнута настежь и упирается в пол, придерживаемая сломанным косяком. Рядом кучи нагроможденного мусора и обломков деревянных досок. Йоханссон поворачивает направо только потому, что путь здесь свободен.
Без стука он по очереди открывает каждую дверь. В первой комнате на самодельной кровати лежит старик в одной грязной рубашке. Во второй он видит шесть женщин – самой младшей лет двадцать, самой старшей за пятьдесят, – затаив дыхание, они сидят вдоль стен. За третьей дверью удалось обнаружить лишь тараканов, ползающих по пластиковым тарелкам с гниющей едой. Больше в доме никого не было.
Четвертая дверь заперта. Йоханссон уже приготовился высадить ее плечом, как в комнате слышатся шаги и раздается звук открываемого замка.
В полудюймовой щели появляется глаз Чарли Росса.
– Ты? А я тебя ждал.
Ждал? Ты знал, что я приду, и знал зачем? Так почему же ты не сбежал?
Крыша в здании начала рушиться. На растрескавшемся потолке появились темные пятна, сползающие на стены. Старый диван у стены завален подушками и одеялом. Радио в углу издает жалобные звуки музыки. Росс подходит и выключает его.
– Сколько лет прошло? – спрашивает он, не поворачиваясь.
– Восемь.
– Восемь лет. – Росс замолкает, словно все эти годы проносятся у него перед глазами, затем поворачивается к Йоханссону и произносит: – Я бы предложил тебе сесть, но… – Он обводит рукой комнату, в которой стоят лишь диван, стол и небольшая тумбочка. Другой мебели просто нет.
Тогда в доме в Марлоу он тоже не предложил ему присесть, но тогда все было по-другому. Сейчас Росс одет в вещи, которые ему малы, на подбородке отросшая щетина, а во рту недостает зубов. Должно быть, ему лет шестьдесят, а с виду восемьдесят.
Несколько мгновений они молча смотрят друг на друга, затем Чарли произносит:
– Тебя искали. Ты исчез. Я думал, тебя все же нашли.
– Нет.
– Но тех троих нашли.
– Я слышал.
– А тебя нет. Ты всегда от них отличался. Знаешь, я рад, что тебя не поймали. Если у кого и было право убить тебя, так это у меня одного. – Росс улыбается так, словно они решили вместе предаться воспоминаниям, над которыми могут посмеяться. – Куда ты тогда пропал?