Расстояние

* * *

Пауэлл замер. Сомневаюсь, что он понял суть происходящего. Этот человек вызывает во мне большую симпатию, чем я ожидала. Я отлично его себе представляю: умный, прямолинейный. Однако разбирается во внутренних интригах подразделения хуже, чем полагает. Он честный человек, а с такими всегда сложно иметь дело. Ничего удивительного, что его отправили в Вашингтон. Вспоминаю строчки из его личного дела: ребенок, девочка, имя… Тея. Что ж, просто запомнить. Ты умен.

Да, теперь я все знаю.

Прежде чем увидеть, я слышу, что Анна вернулась. По шагам пытаюсь определить настроение. Удалось ли ей прижать Эллиса? По выражению лица ничего невозможно понять. Я сжимаюсь, готовая кричать и молить о пощаде, когда она приближается ко мне. Она сжимает мой сломанный палец, и боль барабанным боем отдается в ушах.

Анна поворачивается и смотрит на Пауэлла.

– Теперь будем ждать, – произносит она.

На этот раз она не причинит мне боль.

Эллис ей все рассказал.

Глава 10

День 24: пятницаЙОХАНССОН

Йоханссон лежит в полусне в квартире на юге Лондона. Один. На этот раз рядом никакой охраны. Под предлогом прибытия смены Уитман отпустил двух ребят – «Никуда он не денется, вы видели, в каком он состоянии» – и ушел сам, хотя он непременно вернется. У него жена в Париже, перед уходом он даже показал Йоханссону фотографию: миловидная темноволосая девушка со своенравным и волевым взглядом. Ему не терпится скорее завершить дело.

– Да, надо сделать все как положено. Раз Лора связалась с Вашингтоном…

Он пожал плечами и ушел, оставив один из секретных телефонных аппаратов Карлы в пластиковой коробочке с пломбой. Сорвав ее, Йоханссон позвонил Филдингу и сообщил, что Кейт эвакуирована из Программы.

– Она была ранена, я ничего не мог сделать.

– Ты знаешь, что ее похитили? – спрашивает Филдинг, и Йоханссон отвечает:

– Слышал в новостях. Работа клиента?

Филдинг бормочет какие-то ругательства. Он злится, решив, что клиент надумал действовать самостоятельно и теперь он останется без гонорара.

Йоханссон набрал номер Карлы, но телефон был выключен.

Сильнодействующие препараты позволяют Йоханссону лишь изредка ощущать легкую боль в спине, руке, шее, плече… Через пару дней он перестанет принимать обезболивающие, но сейчас ему надо хорошо выспаться.

Во второй половине дня сознание проясняется. Йоханссон включает телевизор и устраивается на диване напротив. Звуки смешиваются с теми, что доносятся из других телевизоров, в других квартирах, переплетаются с детским кашлем и кашлем курильщика за стеной. В коридоре женщина говорит по мобильному телефону:

– Я сказала ему, черт, я сказала ему, что надеюсь, он гордится собой.

Все эти звуки обволакивают его. Йоханссон находится в переходном периоде, состоянии декомпрессии, словно дайвер, всплывший слишком быстро с большой глубины и помещенный в эту квартиру, как в барокамеру, где должен ждать восстановления, чтобы быть готовым к возвращению в реальный мир. Пройдут дни, и он будет находиться лишь в стенах этой квартиры. Будет круглосуточно смотреть телевизор и наблюдать, как меняют цвет синяки и затягиваются раны, ощущать, как отступает боль. Потом пройдет еще несколько дней, и он выйдет отсюда, сбросив Райана Джексона, как старую, отслужившую срок кожу, и вернется к своей жизни. И к Карле. Карла.