Александр упал на колени, поднял кирпич, который казался ему тяжелее дома. Саша заметил, что к его оружию прилип клок седых волос. В ушах у Денина шумело и что-то ухало, но он продолжал крошить череп садиста до тех пор, пока он не превратился в грязную кашу из мозга и обломков костей.
Потом Саша, пыхтя от натуги, встал на ноги. Это было непросто. От напряжения и предпринятых усилий у него расширилась рана на животе.
— Таня! — хрипло позвал он. — Идем.
Она продолжала стоять на четвереньках, высунув язык.
Кряхтя, Денин поднял с земли цепь.
— Ты что, хотела сбежать?
Она молчала.
— Идем! — Александр потянул женщину за собой.
Таня прошла два метра и легла на острый гравий.
Денин удивленно оглянулся:
— Таня, прошу, идем. Машина рядом.
«В полицейской тачке нас не остановят», — подумал он, и его губ коснулась слабая улыбка.
— Мы поедем далеко. На море, — продолжая улыбаться, сказал Саша. — Будем купаться, загорать.
Таня не двигалась. Он вздохнул и потащил ее прямо по дороге. Его лицо затряслось от напряжения, а кровь из громадной раны хлынула с удвоенной силой. В животе сверкали молнии, поджаривая бедные внутренности.
Саша чуть проволочил Татьяну по гравию и остановился. Сердце разрывало грудную клетку, виски сдавило с такой силой, что ему казалось, будто мозг у него сплющился, превратился в вязкую массу, просачивавшуюся из ноздрей и ушей.
«Ей же больно, урод! Возьми ее на руки! Все тело Тани в ссадинах от острых камней».
«Я больше никогда не причиню ей боли».
— Я понесу тебя, — сказал Саша, бросил цепь и наклонился.
От внезапного головокружения он чуть не упал, но в последний момент сумел сохранить равновесие, поцеловал Татьяну, приподнял ее. Боль, хлеставшая пенными волнами, мгновенно сменилась на ураганный шторм. Денин до крови закусил губы, чтобы не заорать.
«Нет. Я не закричу. Я напугаю этим Таню, своего котенка, а она и так боится».