Ночное кино

Глаза метались по стенам атриума в поисках двери в кладовую, но она затерялась в блеске декораций.

Менеджер снова поджидал меня, сверкая глазами. Какой-то высокий блондин постучал его по плечу – поздоровался, стиснул руку.

Я подходить не стал. А вот, пожалуй, и мой шанс.

Блондин представил менеджеру своего друга. Менеджер оторвал взгляд от меня, а я развернулся на сто восемьдесят, ринулся прочь в гущу толпы и нечаянно врезался в спину официанту. Тот не удержал коктейль, и бокал разлетелся вдребезги на полу.

Я поднажал, пряча глаза. Все женщины на шпильках, ногти на ногах выкрашены черным и заострены, как диковинные шипы. А затем отметил неуместную деталь: грязные белые «конверсы». На официанте.

Хоппер.

Он вырядился в униформу из кладовой. Раскачивая серебряным подносом, по-хозяйски бродил среди гостей. Я пристроился рядом.

– Мне пора валить. Меня вычислили.

Он кивнул:

– Пошли.

Мы свернули влево, поработали локтями в толчее и сбежали по мраморным ступеням. Хоппер неторопливо направился к крошащейся каменной стене, которая опоясывала весь зал.

Зримой двери в ней не было. Хоппер ладонью нажал на лицо прилегшей женской статуи, покрытой мхом.

Двери не появилось. Нахмурившись, он потыкал в растрескавшиеся руки, ноги, голые ступни. Клятая дверь не отворялась.

Я оглянулся.

За нами из салона беспокойно наблюдали двое гостей. Один помахал официанту.

Появился менеджер. Он рьяно толкался в толпе, что-то шепча в гарнитуру и глазами сканируя периметр атриума.

Вот-вот меня засечет.

– Не получится побыстрее? – прошептал я.

– Я только что отсюда вышел, честное слово.

Я шагнул ближе, пощупал стену, а Хоппер принялся лапать другую прилегшую статую. Нажал ей на руки, на лицо, груди, глаза, и, слава тебе господи, она вдруг подалась, открыв нормальную прямоугольную дверь в длинный коридор с белыми стенами, оранжевым линолеумом и двойными дверями из нержавейки в самом конце.