Ночное кино

Мы отошли к берегу, каноэ приткнулось в грязи, а мы вылезли и вытащили рюкзаки. Вдвоем с Хоппером отнесли лодку повыше, положили меж деревьев, за упавшим бревном, и забросали листьями и ветками. Нора воткнула в землю прутик, чтобы мы потом знали, где искать наш тайник. Затем мы оглядели друг друга. Хоппер как будто оживился, лицо во тьме ожесточилось. У Норы лицо подозрительно пустое. Я ободряюще сжал ее плечо, но она лишь подергала замок на молнии и застегнула куртку под самое горло.

– Не забываем запасной план, – прошептал я. – Если что, встречаемся здесь.

Мы кивнули друг другу и двинулись в путь. Планировали мы так: сначала сходить к дому, проверить, не удастся ли влезть внутрь, а потом искать ритуальную поляну. Шли мы к северу, жались к берегу пруда, а затем гуськом вскарабкались на крутое взгорье по лесу, примерно в направлении особняка. Забрались на вершину и, не выходя из спасительного леса, обозрели восточное крыло «Гребня».

Вблизи особняк оказался великолепен, но видны были избитый ветрами фасад и потеки на темном известняке. Я различал затейливые детали фронтонов и углов, черную ковку и каменную резьбу вдоль свесов на крыше. На подоконниках и над дверями гнездились горгульи-вороны – на первый взгляд как живые. Солярий под стеклянным куполом на первом этаже выходил на лоджию с колоннами – все пропитала темнота, будто там забродили черные испарения особняка.

От крыльца террасы, извиваясь в высокой траве, каменистая тропинка бежала к покинутой бирючине за домом и где-то за ней терялась. Я помнил аэрофотосъемки: тропа уходила в обширные сады, где было снято столько сцен «Дышать с королями». Судя по «Гугл Планета Земля», осколки причудливых ландшафтных работ там еще сохранились – гравийные дорожки, скульптуры, – но почти все заволокло одичавшей растительностью.

– Пойду гляну, есть ли кто дома, – сказал Хоппер.

– Что? Ну уж нет. Ждем здесь.

Остановить его я, впрочем, не успел: Хоппер шагнул на лужайку и невозмутимо потрусил вниз по холму. Добрался до крыльца террасы, пригнулся, взбежал по ступеням и пропал.

Потрясение мое мигом сменилось яростью. Надо было дотумкать: Хоппер безрассуден, у него свои планы. Я уже собрался было последовать за ним и притащить его назад, но застыл.

Лаяла собака. И похоже, поблизости.

Нора в ужасе обернулась ко мне. Я выставил ладонь – мол, погоди. Встречу с собаками мы учли и купили одежду, маскирующую запахи, – по идее, она должна скрыть наш запах от животных.

Собака снова залаяла, сердито и настойчиво.

А потом в окне щипца под крышей появился одинокий слабый огонек. Закамуфлированный плотными портьерами – и тем не менее.

Кто-то все-таки дома.

Собака умолкла, по лесу промчался ветер. Хоппера не видать. Надо думать, прячется на террасе, ждет шанса возвратиться к нам. Тут, однако, я безошибочно расслышал, как грохнула тяжелая дверь, рассыпалось стаккато шагов и зазвенела собачья цепь.

Я расстегнул Норин рюкзак, порылся среди одежды и нащупал перцовый баллончик. Сунул ей в руку, и тут крупная псина, возмущенно гавкая, кинулась от парадных дверей через лужайку.

Шелудивая, в серых и белых пятнах зверюга с длинным загнутым хвостом смахивала на помесь русской борзой и койота.

Застыла, еще раз предостерегающе взревела и, навострив уши, уставилась вниз, на пруд Грейвз.

Появилась вторая собака – еще крупнее и вся черная. Она поскакала вокруг дома прямиком туда, где притаились мы, и остановилась ярдах в двадцати от террасы, где прятался Хоппер. Угрожающе зарычала. А потом, уткнувшись носом в землю, зигзагом побежала вверх по холму к нам.

– Возвращайся к каноэ и жди меня, – прошептал я.