Она с мрачным восторгом представила, как Карлссон общается с братьями Ортон.
– Вы, похоже, не очень-то нам сочувствуете, – укоризненно заметил Джереми.
– Я делаю все, что в моих силах, – возразила Фрида. – Не хочу хвастаться, но я, по крайней мере, помогла остановить воду, проникающую в дом через крышу.
– А как вы считаете, что должен чувствовать человек, неожиданно узнав, что у его матери обманом выудили половину сбережений? – Задавая этот вопрос, Джереми буквально тыкал в нее пальцем.
– Ну…
– Это был риторический вопрос, – продолжал он. – Должен заметить, я не вижу, чтобы вы рассматривали это как настоящее преступление.
– Я не детектив, – уточнила Фрида.
– Но ведете-то вы себя как детектив! И вас, похоже, совершенно не волнует, что этот тип воровал деньги нашей матери.
– Это не совсем мое…
– И, – Джереми нетерпеливо перебил ее, и его лицо стало наливаться кровью, – это не все, что он сделал. Верно, мама?
– На что вы намекаете?
– Пожалуйста! – взмолилась Мэри Ортон. – Пожалуйста, не надо!
– Он пытался заставить ее изменить завещание, оставить ему треть от всего.
– Что?
– Нет, Джереми! – воскликнула Мэри Ортон. – Я этого не сделала… Я просто не могла…
Она покраснела, из глаз у нее потекли слезы.
– Ничего, мама. – Джереми погладил ее по руке, словно старую собаку. – Ты не виновата. Этот тип заморочил тебе голову. Ты не понимала, что делаешь.
– Мэри, – вступилась за нее Фрида, – ничего, что мы все это обсуждаем?
Мэри Ортон кивнула, но ничего не сказала. Фрида посмотрела на Джереми.
– Пожалуйста, объясните. Я говорю о завещании.