Карлссон ненадолго задумался.
– А как насчет отрезанного пальца?
– Возможно, там было кольцо, по которому его можно было опознать.
– Значит, он отрезал палец в состоянии паники?
– Вот так мы ему все представим.
– А как насчет денег, которые исчезли со счета Пула?
– Пул, возможно, сделал это сам, чтобы замести следы.
– И где они теперь?
– Где-то закопаны. Потеряны навсегда. Или лежат на счете за границей. – Снова воцарилась тишина. – Ну, все концы подчистить невозможно.
– А Джанет Феррис?
– Самоубийство, – быстро ответила Иветта. – В связи с пошатнувшимся душевным здоровьем.
Карлссон хмыкнул.
– Ладно. Притащим Уайеттов сюда для допроса. А перед этим надо раскопать о них как можно больше информации. – Он посмотрел на настольный календарь. – Утро среды, – сказал он. – Первым делом, Крис, пойдешь и проверишь алиби обоих до этого момента.
– Я думаю, что это Жасмин Шрив, – неожиданно заявил Ньютон.
Повисло молчание, и лицо Карлссона медленно расплылось в улыбке.
– Что?
– Простите, – поспешно извинился Ньютон. – Не обращайте на меня внимания.
– В конце концов, над этим делом уже работает психотерапевт. Почему бы не выслушать консультанта по вопросам управления? Итак, почему вы считаете, что это Жасмин Шрив?
– Она может потерять больше, чем остальные. Я видел интервью с ней. Она все еще находится в плену фантазий о том, как вернется на телевидение. Если бы ее унизил аферист, у нее не осталось бы ни единого шанса на возвращение. И любой, кто видел ее по телевизору, знает, как она страдает. Если она почувствовала, что ее предали, она могла пойти на все.
– Спасибо, – сказал Карлссон. – Надеюсь, вы простите меня, если я не отправлю вас опрашивать для нас Жасмин Шрив. Я сам с ней побеседую. И если ваша теория окажется правильной, то Иветта и Крис приготовят вам шикарный обед.