– Это вас не касается.
Захлопнулся. Как моллюск. На какой-то миг мальчик приоткрыл свое убежище, и Вехтеру удалось попасть именно туда. Замечательное достижение.
Оливер откинулся на спинку стула:
– Я хочу сделать перерыв.
– Мы же начали всего несколько минут назад.
– Вы сказали, я смогу сделать паузу, когда захочу.
У него был стальной взгляд. Баптист-младший тянул время. Когда он вырастет, то, скорее всего, будет подавать иски за все свои паузы вместе с двумя адвокатами и одним экспертом. И снова Вехтеру показалось, что он прощается с мальчиком.
И в этот момент у него зазвонил мобильник.
– О чем вы спорили с Розой Беннингхофф? – спросил Ханнес.
Баптист покачал головой и улыбнулся, словно услышал неудачную шутку. Он далеко отодвинулся от стола, закинул ногу на ногу. Подошва туфли была направлена на Ханнеса. Знал ли он, что в азиатских странах этот жест означает смертельное оскорбление? Ну конечно, он знал.
– Вы поняли мой вопрос?
– Да, но это полная чепуха. Прекратите тратить впустую свое время.
– Мое время тут совершенно ни при чем. Пусть это будет моей проблемой.
Ханнес позволил себя спровоцировать. Баптист запустил руки в открытую рану. Ханнесу следовало быть не здесь. А раз уж он находился здесь, то должен был передать результаты судье, занимающемуся проверкой законности содержания под стражей. Прямо сейчас. А нужно было еще вчера.
– Почему вы убили свою сожительницу?
– Она больше не была моей сожительницей.
– Странно, что вы объяснили лишь это. В моем вопросе было нечто куда более важное, что вам стоило бы объяснить.
– Ваш вопрос – чушь. Я говорю вам это еще раз, для вашей записи. Я не убивал госпожу Беннингхофф.
– А причина для этого имелась?
– Для того, что не я ее убил? – Его смех, похожий на лай, эхом отразился от стен комнаты.