Подвал. В плену

22
18
20
22
24
26
28
30

Этого-то Элли и боялась. Толстяк с плеером потрудился на славу.

– Где его вещи? – спросила она.

– В подвале.

Слава богу.

– Вы их тоже должны сохранить, я лично осмотрю их позже.

Элли потерла руки: она уже не чувствовала кончиков пальцев.

– Что делать с картинами? – спросил мужчина.

– Их мы возьмем с собой. Из картины Розы Беннингхофф выпала бумажка. Если немного повезет, эксперты и в этих что-нибудь найдут.

– К сожалению, они здесь уже не все. – Коллега втянул голову в плечи. – Две сестры с ночной смены спрашивали, могут ли они взять домой по одной.

Элли наградила его убийственным взглядом, как гонца, который приносит дурные вести. Теперь ей еще придется бегать за пропавшими полотнами. Скорее бы все эти розы очутились под мусорным прессом. Она уже видеть их не могла.

Позвоночник Элли хрустнул, когда она выпрямилась.

– Ох, тебе стоит зайти внутрь, Элли. Кажется, женщина с ночной смены сейчас находится здесь.

Женщина, для описания которой подошло бы крепкое баварское словцо, сидела на краю стула, зажав сумочку под мышкой. Вся ее поза говорила о том, что она сейчас хотела бы оказаться где-нибудь далеко отсюда. Она протянула Элли вялую руку и назвалась госпожой Майер.

– Уголовная полиция? – переспросила она. – Нет, я совершенно не готова с вами говорить.

– К вам это не имеет никакого отношения. Мы просто хотим узнать, какие люди приходили и уходили вчера.

– Понимаете, тогда мне придется предстать перед судом и дать свидетельские показания, да еще о таких вещах. Нет, я совершенно не готова. Я вообще не знала этого мужчину.

– Возможно, мы расследуем убийство.

Взгляд женщины устремился куда-то в неизведанные дали.

– Нет, нет, я не хочу иметь к этому ни малейшего отношения.

– Вы уже имеете к этому отношение. Мимо вас вчера мог проходить убийца. Вчера вы сидели в вестибюле, а наверху в это время умирал человек.