Оливер даже не взглянул на него.
– Ты можешь строить из себя крутого перца сколько влезет. Но я не сдамся.
– Это не моя проблема, – сказал Оливер.
– И что?.. – Вехтер наклонился так низко, что смог учуять запах пота мальчика. Убегающий зверь. – Но я тебя и не освобожу, крутой перец. Тебе еще предстоит многому научиться.
Какая-то реакция отразилась на лице Оливера, но так быстро исчезла, что Вехтер не успел ничего понять.
– Мы остановились на твоих провалах в памяти. И на вопросе, помнишь ли ты какие-нибудь отдельные картинки. Отдельные моменты.
– Я не хочу об этом говорить.
– Почему нет?
Оливер возвел глаза к потолку:
– Может быть, докторша с идиотским двойным именем запретила мне это.
– Ты ведь сейчас шутишь, правда?
– Все здесь – сплошная шутка. – Он не отстранялся от Вехтера. – Я начинаю врать, как только открываю рот. Занесите это в свой протокол.
Прошло всего несколько часов, а они уже оказались по разные стороны баррикад. Что случилось за эти часы? Оливер ни с кем не контактировал, оставался наедине с собой. А это не то общество, в котором хочется находиться. Сегодня ему было что терять, внутри сопливого подростка разгоралась настоящая битва.
– Ты говорил, что сам мог бы взять в руки нож и…
– Соврал.
– У тебя была причина взять в руки нож? Убить Розу Беннингхофф?
– Она была мне как мама.
Голос Оливера стал тихим. Скучал ли он по ней? Можно ли кого-то убить, а потом скучать по этому человеку? Конечно, такое могло произойти. Что говорила подруга о Розе Беннингхофф? Дама в бежевом костюмчике? Едва ли она сумела бы стать ему приемной матерью. Оливер не выбирал ее, как и все в своей жизни, она однажды просто появилась в ней.
– Ты говорил…
– Ох, не имею ни малейшего понятия. Откуда мне знать, что я говорил?