– Я хотел что-нибудь съесть. Ничего нет. Чем бы мне перекусить?
Отец вытащил портмоне из кармана брюк и достал две купюры. Зеленые купюры. Они неприлично мерцали в неоновом свете.
– Закажи себе пиццу. – Он сунул деньги под нос Оливеру. В его глазах читалась мольба. Купюры пахли бумагой, лосьоном после бритья и им самим.
Оливер отвернулся:
– Я не хочу твоих денег. Я хочу ужин, как в обычной семье.
Отец провел ладонью по лицу, послышался шорох щетины.
–
Оливер схватил деньги, распахнул окно и вышвырнул их в темноту.
–
Он закрыл глаза и ждал.
«Этого со мной не случится. Этого со мной не случится», – думал он.
Он ощутил удар захлопнувшейся двери всем телом. Словно взрывная реакция, прошедшая в обратном порядке. Оливер вздохнул и открыл глаза.
Комната опустела.
Отец ушел, оставил его стоять возле стены.
Он в ярости крикнул. Чашка с прокисшим молоком разбилась о кухонную дверь.
Обсуждение положения на фронтах проходило в «Лесной фее».
–
Ни Ханнес, ни Элли не стали возражать. Они сидели на маленькой лавочке возле бара, окруженные коконом приватной атмосферы. В стороне от шумно отдыхавших после рабочего дня трудяг. Портрет императрицы Сисси[31] красовался между розовым диско-шаром, серебряными оленьими рогами и психоделическими стеклянными грибами, словно проросшими на подоконниках.
Вехтер проследил за взглядом Ханнеса: