Вспышка освещала сводчатый потолок, порождая неверные тени. Они как будто двигались в смрадном влажном воздухе, ища темноту и ненавидя свет вспышки. Он посмотрел, что получилось на экранчике фотоаппарата. И пошел к двери, подальше от источника вони и неприятных мыслей, которые здесь возникали сами собой. При свете Дэн снимет все гораздо лучше, с братом Гавриилом или без него.
Перед дверью он остановился. Внимательно посмотрел на кусок стены в четырех футах от двери, в которую вошел и через которую собирался выйти. Здесь запах был сильнее всего. Черная краска откололась или ее скололи, и под ней виднелся край какой-то странной отметины на светлом камне. Кайл вспомнил о подвале на Кларендон-роуд и о словах Рашель Филлипс. Вытащил телефон и посветил на стену:
– Ни хрена себе!
Это оказалось не пятно, а очертания человеческой фигуры. Кайл чиркнул «Зиппо». Оранжево-голубой огонек пометался и успокоился, и Кайл присмотрелся повнимательнее.
Могут ли пятна старой краски, плесень или грибок принять такую форму? Силуэт был ростом около пяти футов, но горбился, прикрывая голову, – отчего Кайл не смог разглядеть лицо в тех же подробностях, что костлявые ноги и тонкие пальцы, поднятые перед глазами, словно человек хотел закрыться от чего-то отвратительного или болезненного.
Нет, это совершенно точно не пятно. Была видна каждая кость на ногах. Грудная клетка. Впалый живот цвета черного чая – и черные штрихи костей.
Кайл сделал несколько фотографий. Крупный план разинутого рта и длинных зубов. Лошадиных зубов почти без десен.
Он дотронулся до рельефа. Холодный, чуть выступающий из стены. Слившийся с ней, как окаменелость. Кайл убрал руку и попытался убедить себя, что это природное образование. «Пожалуйста». Что-то вроде Туринской Плащаницы, но в камне. Да нет, не может быть. Это нарисовали люди, а потом оно осыпалось и стало выглядеть вот так. «Правда ведь?»
– Дэн! – позвал он. – Дэн!
Ответа не было.
Кайл поежился. Посмотрел на другие стены. От двери было ничего не видно – слишком темно. Почему он не додумался взять фонарь? Солнце уже садилось, и он боялся этого сильнее, чем мог признать.
Посмотрел на часы: до темноты остался примерно час. А им еще нужно снять домик сестры Катерины и вернуться в машину. Если Макс увидит фото фигуры на стене, он начнет уговаривать, чтобы они вернулись и закончили работу.
То, что началось так многообещающе, теперь становилось все неприятнее.
– Блин.
Кайл пошел вдоль стены к узкому столбу света, пробивавшемуся из второго окна. Зажигалкой вел на уровне груди, в паре дюймов от каменной кладки. В паре мест краска отвалилась, но ничего странного он не нашел.
Пока не дошел до противоположной части храма. У подножия стены он увидел что-то похожее на ступни, не прикрытые одеждой или хотя бы плотью. Они торчали примерно в ярде над полом, как будто их обладатель левитировал. Кайл немедленно захлопнул «Зиппо», но быстро понял, что темнота под этими ногами хуже, чем их вид, и снова на ощупь щелкнул зажигалкой. В колеблющемся свете от пламени он в подробностях разглядел не только ноги, но и весь силуэт.
Фигура вскинула руки над шишковатой головой. Задрала подбородок и закатила глаза в каком-то жутком экстазе. Это оказалась очень худая обнаженная женщина. Ниже ключиц болтались сморщенные черные мешочки грудей. С черепа свисали то ли пряди неопрятных волос, то ли остатки какого-то головного убора.
Оно
Кроме того, здесь сильно пахло падалью, как будто Кайл стоял над довольно свежим трупом. И еще чем-то вроде стоячей воды. Мертвечина и сточные воды. И… и… ему захотелось чихнуть. Пыльные перья у лица. Старые грязные подушки. Да, старые перья и наволочки в желтых пятнах. Может, старая одежда. Влажная, нестираная, гниющая ткань. Тот же запах, что и на Кларендон-роуд.
Разум уцепился за объяснение: члены секты выкопали выгребную яму, и ее содержимое просочилось под пол храма. А эти рельефы на стенах они нарисовали, когда сошли с ума.