– Ты не мог бы прихватить свою аппаратуру и осмотреть одну квартиру, включая чердак, поискать там отпечатки пальцев и все такое?
Рон сделал несколько снимков, убрал носок, порылся в пакете, вытащил второй. Положил его на бумагу.
– Без санкции?
– Видишь ли, считается, что это самоубийство, но у меня большие сомнения… Я тебе объясню почему.
– А ты не можешь уговорить своего детектива-сержанта, чтобы он выдал санкцию?
– Я говорил с Биллом Дигби, однако тот убежден, что это самоубийство. Майк посоветовал мне изложить все соображения письменно и подать рапорт начальству.
– Но я не смогу обработать отпечатки пальцев без санкции.
– И не надо. Я бы хотел, чтобы они просто полежали у тебя на тот случай, если будем раскручивать дело дальше.
Рон недоуменно посмотрел на Гленна.
– Охота тебе нарываться на неприятности!
– Я тебе скажу, о ком речь, Рон. О Коре Берстридж!
Выражение лица Саттона чуть изменилось.
– Это уже интересно. Я должен был догадаться: ты найдешь предлог, чтобы заполучить это дело.
– Не совсем так. Получилось, что именно я обнаружил тело, и я чувствую: тут что-то не то. Завтра прилетает ее дочь с семьей, и тогда уже прощайте, отпечатки. Кстати, у тебя не только перед Майком должок, но и передо мной тоже.
– Да ну?
– Помнишь ту кассету, что я тебе достал, – «Заводной апельсин»? Стэнли Кубрик настоял на том, чтобы этот фильм больше нигде не показывали. Я изъял эту кассету во время рейда в прошлом году, и ты сказал, что готов полжизни отдать, лишь бы посмотреть «Заводной апельсин». Я, между прочим, рисковал карьерой, когда давал тебе кассету. – Гленн встал перед объективом камеры. – Долг платежом красен, Рон. – Потом он помахал в камеру: – Привет, мамочка!
– Ты настоящая заноза в заднице, Гленн. Большой такой, плешивый геморрой.
– А еще я черный.
– И это тоже.
67