– Я так там его и оставил.
– Умирать?
– Представьте, каким-то непостижимым образом птица продолжала жить. В конце концов мне пришлось ее убить.
Его лицо выглядело совершенно бесстрастным. У Майкла сложилось впечатление, что его пациент получает от рассказа удовольствие. Это заинтересовало психиатра, ему захотелось копнуть поглубже.
– Расскажите мне, что вы ощущали, глядя на голубя в клетке. Вы чувствовали себя сильным?
– Я всегда чувствую себя сильным, доктор Теннент.
– Вы уверены, что всегда? А может, вы просто ощущаете себя сильным в данный момент, когда вспоминаете об этом?
В первый раз Майкл отметил изменения в языке тела Гоуэла: он устремил взгляд в пол, напрягся, стараясь взять себя в руки. Защитная реакция.
– Прошлое… оно… – Гоуэл замолчал.
– Что прошлое? – спросил Майкл.
– Вы знаете собственное прошлое, доктор Теннент? Вообще хоть кому-нибудь известно его собственное прошлое?
«Оригинальный вопрос».
– Так скажите мне, – гнул врач свое, – что еще вы чувствовали, глядя на голубя в клетке?
– Я его презирал.
– Почему?
– За его слабость, глупость, беспомощность. За то, что он позволил себе опуститься, перестал есть. Он не проявил ни малейшей силы характера, доктор Теннент.
– А кого вы заперли в подвале – самца или самку?
– Самку.
«Уж не запер ли этот человек в подвале Аманду?»
Мысль эта была абсурдна, однако Гоуэл смотрел на него триумфально, как победитель. Вот только что за победу он одержал?