– Такое, что… – начал Генри и замялся.
Дело было не в Лин. Просто в самой песне было что-то такое, что его категорически не устраивало… но он больше не мог уловить, что именно. Он так долго пытался сделать других счастливыми своей музыкой, что куда-то задевал свой внутренний компас.
– Ну, на тебе тогда другую. Специально для тебя, только что написал, – сказал Генри и разразился разухабистым регтаймом.
– Кошмар.
– Тупо и кошмарно.
Свет вдруг яростно подмигнул. Откуда-то пришел странный, булькающий, тонкий вой, словно от дальнего роя цикад. Генри аж из-за рояля выскочил.
– Говорила я тебе, это плохая песня, – проворчала Лин; сердце у нее ужасно заколотилось.
Но тут в тоннеле вспыхнула фара поезда, озарила платформу; состав остановился. Двери разъехались, и Генри с Лин поспешно забрались внутрь.
Мы все здесь сделаем прекрасным
Вай-Мэй уже ждала их в лесу. При виде Лин она широко улыбнулась.
– Ты вернулась! Я знала, что так и будет!
– Вай-Мэй, это Генри, другой сновидец, про которого я тебе говорила, – сказала Лин, кивая на него. – Генри, это Вай-Мэй.
Генри любезно поклонился.
– Счастлив познакомиться с вами, мисс Вай-Мэй.
– А он очень красивый, Лин. Из него получится хороший муж, – поделилась Вай-Мэй тем, что у нее, видимо, сходило за шепот, но на деле отнюдь им не было.
Лин почувствовала, как лицу стало очень горячо.
Генри поспешно откашлялся и сообщил с формальным поклоном:
– Если вы, леди, будете так добры извинить меня, мне пора вас покинуть. У меня назначена встреча с другом. Приятных вам сновидений!
И, развернувшись, он зашагал по тропинке прочь и вскоре скрылся в тумане.
– А у меня для тебя сюрприз, – объявила Вай-Мэй.