– Вот видишь! – заулыбалась Вай-Мэй. – Мы прямо как Паньгу, творим небо и землю, но только лучше – потому что мы можем сделать их такими, как хотим. Мои силы прибывают каждую ночь, что я сюда прихожу. Возможно, если ты придешь завтра и будешь приходить потом еще и еще, твои силы тоже вырастут.
– А ты можешь приносить сюда предметы из физического мира? – ударилась в расспросы Лин. – А выносить отсюда что-нибудь наружу? Ты замечала что-нибудь интересное во время трансформации: ну, запах там или изменение температуры? Какие еще эксперименты ты делала?
– Разве тебе недостаточно, что этот мир вообще существует? Что здесь мы можем быть чем угодно, и даже тем, чем нельзя быть в дневном мире?
– Нет, – честно призналась Лин. – Я хочу знать, как оно все работает.
– А я хочу просто быть счастливой.
Три стремительных вспышки просверкнули через все небо. Еще одна, поменьше, чиркнула по верхушкам деревьев, почему-то лишив листья цвета. Лин услыхала все тот же тонкий вой, от которого у нее мурашки побежали по коже – совсем как тогда, на станции. Вой перешел в предсмертный стон, потом стих.
– Это еще что такое? – спросила Лин.
– Понятия не имею. Наверное, птицы, – предположила Вай-Мэй.
– На птиц не похоже. Идем. Я хочу выяснить. Откуда взялся этот звук.
– Погоди! Ты куда, Маленький Воин? – заныла Вай-Мэй, поспешая за мчащейся сквозь лес Лин, выглядывающей меж деревьев источник света и звука.
У жерла тоннеля Лин остановилась. Тьма в нем будто вся шла световыми трещинами.
– Оно идет оттуда.
Лин шагнула вперед. Вай-Мэй ухватила ее за руку. Глаза ее стали огромными от ужаса.
– Не ходи туда!
– Почему нет?
– Эта часть сна опасна!
– Ты о чем?
– Ты разве не чувствуешь? – Вай-Мэй сделала шаг назад, вся дрожа. –
– Я говорила с десятками призраков во время своих путешествий. Ничего в них страшного нет.
– Нет, ты ошибаешься, – Вай-Мэй наставила палец на тьму в тоннеле, словно его туда тянуло. – Иногда я чувствую его… ее. Это она… и она плачет.