– Должна признать, я восхищаюсь вашей отвагой, мисс О’Нил.
– Моей – чем?
– Отвагой. Ну, да, конечно. Это очень смело с вашей стороны – брать в руки все эти предметы, которые неизвестно кто принес. Многие бы побоялись.
– Чего побоялись? – не поняла Эви.
– А вот и наша радиозвездочка! – прогрохотал мистер Филипс.
Он уже шагал к ней, размахивая газетой; за ним тянулся, повиливая, шлейф из секретарей и репортеров.
– Отличный выход на бои вчера вечером. Вы двое напрочь затмили боксеров, – воскликнул он, демонстрируя «Дейли ньюс», где на первой странице Сэм и Эви сидели у самого ринга. – Говорю вам, мне бы двадцать таких девиц, и чтобы каждая – копия Эви. Надеюсь, я ничему не помешал?
– Конечно, нет, мистер Филипс, – кротко ответила Сара Сноу. – Я как раз говорила мисс О’Нил, как я восхищаюсь ее храбростью.
– Енто вы про что толкуете? – принюхался какой-то репортер.
– Про сонную болезнь, разумеется. В конце концов, никто не знает, как люди заболевают. Кто угодно может оказаться носителем болезни. Любой предмет может быть заражен.
– А это, между прочим, правда, – вцепился в идею журналист. – Вы никогда этого не боялись, мисс О’Нил?
– А, ну… – весьма содержательно выразилась Эви.
Никогда прежде она об этом не думала, но теперь сомнение червем пробурилось ей в голову. Что она знала о предметах, которые люди приносят на шоу? А о самих людях? Вообще-то ничего. По крайней мере, до тех пор, пока не зароется по локоть в их тайны – а тогда уже будет слишком поздно.
– Ну-ну-ну, наша Эви совсем не боится какой-то там маленькой старой сонной болезни, – громыхнул мистер Филипс, отмахиваясь от идеи, как поступал со всем, что не касалось лично его. – Она по большей части свирепствует в даунтауне, так? Все дело в гигиене. И уверяю вас, люди оттуда не бывают в Даблъю-Джи-Ай.
– Разумеется, мистер Филипс, у нас все отлично. Но все же трудно угадать, c чем столкнешься, когда копаешься в чьих-то тайнах, – сказала Сара Сноу.
Ее улыбка догнала слова лишь на пару секунд позже нужного.
– Этим ребятам нужна наша фотография в студии, Эви, – распорядился мистер Филипс, провожая ее и хвост репортеров к сверкающим лифтам.
Когда решетка закрывалась, отсекая огромный мраморный холл и толпу почитателей по ту сторону стеклянных дверей, Эви заметила, что Сара Сноу все еще стоит там, в черной тени часов, и провожает ее пристальным взглядом.
Почему-то в этот миг Сара была похожа на кошку, следящую за мышкой.
Но в следующий миг Эви уже была на радио, и ее голос летел во все концы страны, которая неистово аплодировала ей. После эфира фанаты оккупировали весь квартал, охотясь за ее автографом, и Сара Сноу как-то незаметно забылась.