Эви взяла лист и сжала между ладонями. Но сколько бы она ни пыталась, бумага не отвечала.
– Ух. Прости, Сэм. Не могу ничего выжать из этого документа. Честно, не могу, – сказала она, изрядно этим смущенная.
Когда сам решаешь, что не будешь читать, – это одно; а когда чувствуешь, что это совершенно за пределами твоих возможностей – совсем другое.
– Ну, все равно спасибо, что попробовала, – сказал бесцветно Сэм.
Эви еще раз внимательно осмотрела бумагу.
– Офис В-130, а адреса нет. Он может быть абсолютно где угодно.
– Да знаю я, – вздохнул Сэм. – Всякий раз стоит нам найти хоть один ответ, за ним сразу встает дюжина новых вопросов.
– А что с твоим жутиком?
– С осведомителем, ты имеешь в виду?
– Жутик, осведомитель, контакт… – Эви неопределенно махнула рукой.
– В последний раз, когда я его видел, он сказал, что за ним, похоже, следят.
– Кто? Гангстеры?
– Понятия не имею. Просто сказал, чтобы я держался подальше. Но это слишком важно. Я должен попытаться.
– Сэм, а ты никогда не думал попросить репортера раскопать для тебя эту историю?
– Ты спятила? Добровольно притащить в дело одну из этих ищеек в пижонском костюме?
– А почему нет? Ищейка, она на то и нужна – пусти ее по следу! Она быстренько найдет тебе дичь.
– Отказать, я работаю один. Ну, иногда с компанией – временно, – признал он. – Но никаких репортеров, поняла?
Эви подняла руки вверх.
– Сдаюсь. Забудь об этом, – сказала она и тут же схватилась за виски. – Ох, ну и молоток в голове!
Она уперла пульсирующий болью лоб в оконное стекло. Поезд петлял по каньонам города. Последние лучи заката расцветили крыши, засверкали в окнах, медля попрощаться. Внизу вечерний сумрак постепенно затоплял суетливые улицы густеющими оттенками одиночества. Сэм вплел свои пальцы в Эвины и крепко пожал. Это был совсем крошечный жест, но Эви немедленно ощутила его во всем теле сразу.