– Нет. Все более чем живы, – отвечал Мемфис так, словно на долю ему выпало уже два чуда.
Той ночью Генри и Лин выставили себе будильники на самое длинное в истории человечества путешествие – полных пять часов. Когда Генри проснулся, в ногах его кровати сидела Тэта, недобро глядя на него сквозь сигаретный дым. Сквозь жалюзи едва сочился свет.
– Который час? – спросил Генри; во рту у него было сухо.
– Половина третьего. Дня, если что, – сурово сказала Тэта. – Ты выглядишь отвратительно.
– Ну, спасибо вам большое, мисс Найт.
– Я не шучу. И сколько времени тебе, интересно, понадобится, чтобы вылезти из кровати?
У Генри ломило все мышцы, словно он всю ночь двигал мебель. Он облизнул пересохшие губы.
– Я в полном порядке. Немного простыл, только и всего.
– Не заливай, ты совсем не в порядке.
Тэта шлепнула на стол какую-то бумажку. Это оказалась вырезка из газеты – реклама лекции «доктора Юнга, известного психоаналитика» в нью-йоркском Обществе Этической Культуры.
– Этот яйцеголовый парень, Юнг, он знает о снах все. Может, он и про путешествия по снам в курсе. И может, он сможет тебе помочь, Ген.
– Не нужна мне никакая помощь.
– А я думаю, мы должны пойти.
– Вот ты и иди.
– Ты мог бы, по крайней мере, послушать, что он скажет…
– Я же сказал, я в порядке! – рявкнул Генри.
Тэта передернулась.
– Не надо на меня орать, – прошептала она.
– Ну, прости, прости, дорогая, – сказал Генри, чувствуя злость и вину сразу; зубы у него стучали, а живот ужасно ныл. – Иди, сядь со мной. Тут так холодно…
На мгновение ему показалось, что Тэта сейчас ляжет рядышком, положит голову ему на грудь, как в старые добрые времена, но вместо этого она швырнула вырезку на стол и направилась к двери в спальню, даже не оглянувшись.