– С тобой никогда не случалось такого, что поставило бы под вопрос все, во что ты веришь? – спросил он. – Что заставило бы тебя пересмотреть все твои представления о морали, о том, что хорошо и что плохо?
– Я… – Мэйбл осеклась. – Наверное, нет. А с тобой?
– Один раз, – Джерико был неподвижен, как статуя. – Я помог другу свести счеты с жизнью. Тебя это шокирует?
Мэйбл несколько секунд потрясенно молчала. Она совсем не была уверена, что мечтала знать такое о Джерико.
– Да. Немного, – сказала она наконец.
– Он очень болел и страдал и сам попросил меня это сделать. Мне пришлось как следует взвесить этот выбор: было ли это убийство или акт милосердия? Аморальный или, учитывая обстоятельства, наоборот, высокоморальный поступок? Я думал, что уже примирился с тем, что сделал. Но что-то я потерял уверенность.
Мэйбл совсем не знала, что сказать. Она нарисовала себе ростовой портрет Джерико, такого умного, доброго, благородного; это внезапное признание отказывалось вписываться в его строгую композицию. Да и собственная ее жизнь зиждилась на фундаменте, на котором большими буквами значилось «твори добро», и проникнуть в глубинный смысл этих слов у нее до сих пор особого шанса не было – да и желания, пожалуй, тоже.
– Мне очень жаль, – сказала она.
Это было самое жалкое из утешений, но ничего весомее она сейчас предложить не могла.
Джерико оттолкнул тарелку.
– Нет. Это мне жаль. Негодная тема для разговора на свидании. Что-то не задался у нас вечер, да?
– Ну, не настолько не задался, как в тот раз, когда я случайно наступила прямо в отхожее место в трудовом лагере… но в целом ты прав.
Джерико издал небольшое «ха!», и Мэйбл улыбнулась – в первый раз за вечер от души.
– Ого, Джерико! Ты только что смеялся. Ницше будет в ярости!
Джерико чувствовал себя последней сволочью. Затеял перепалку на ровном месте, ни с того ни с сего… Единственное прегрешение Мэйбл в том, что она не Эви. По крайней мере, она заслужила, чтобы к ней относились по-человечески. Если никакая искра между ними не пробежала, что ж, так тому и быть. И вообще-то недурно было бы попробовать спасти вечер и закончить свидание на ноте, поприятнее всех предыдущих.
Джерико сложил салфетку, встал и протянул ей руку.
– Мэйбл, не желаешь ли потанцевать?
– Ну, чаю я уже точно больше не хочу, – сказала она, подавая ему свою.
– Я не то чтобы хороший танцор, – сказал Джерико извиняющимся тоном. – И под этим я подразумеваю, что вообще-то не танцую. Совсем.
– Да ладно. Я вообще-то тоже не танцую. Но мы тут единственная пара младше семидесяти, а это чего-то да стоит, правда?
ebooksa