– И?..
– У него в диване торчал мясной нож. Он хранит прах брата в коробке и угрожал нам пистолетом.
– Господи, Пол!
– Честно говоря, он пообещал пригрозить нам пистолетом. Пистолета мы не видели.
– Вызвали полицию?
– А что им сказать? Что он живет в свинарнике? У него на ляжке потертость.
– Если ты считаешь, что он замешан…
– Я начинаю подозревать, что мое мнение ничего не меняет.
Дети попросили карамельный десерт. Его принесли горящим. Они сыграли в «камень-ножницы-бумага», чтобы решить, кто будет задувать, но, пока спорили, огонь сам погас.
Вернувшись в отель, мальчики уснули, не раздевшись. Мы стянули с них носки, укутали одеялами и ушли с Фрэн в ванную искупаться. Она достала свечки, привезенные в гигиеническом наборе. Фрэн очень серьезно относится к приему ванны. Она любит, чтобы вода чуть ли не кипела. Я в шутку говорю, что она в прошлой жизни была омаром. Ванна в номере оказалась маленькой, но мы справились. Я устроился спиной к стене, а она легла вплотную, упираясь ногами в дальний конец. Свет погасили, мерцали свечи.
– Я хочу знать, – сказала она, – до какого момента мы будем сражаться.
Ее волосы пахли лавандой со слабым отзвуком му-шу. Я слишком устал для разговоров.
– Как скажешь, – ответил я.
– Я серьезно. Мне кажется, я тебя теряю. Отдаю ему.
– Это не соревнование.
– Чушь. Ты считаешь, что был плохим отцом, и ошибаешься. Ты сделал все, что позволяли обстоятельства. Он знает, что ты его любишь. Знает, что ты все для него делал.
– Все ли?
– Я хочу сказать, что ты должен беречь себя. За стеной спят два мальчика, которые нуждаются в тебе больше него. Алекс на грани. Мы многого добились в прошлом году, но в нем накопилось столько гнева… А Вэлли в том возрасте, когда ищут образец, ролевую модель. Ты нужен им.
– Я с ними. И всегда буду. Но что, если бы в камере был Алекс? Если бы его обвинили в преступлении, которого он не совершал?
Фрэн промолчала.