Хороший отец

– Контрактник?

– Я немножко покопал. Ему платили мимо кассы. Автоматические переводы на счет раз в месяц. Некий Хуплер. Он в прошлом году купил дом, у него пятнадцатифутовый катер. Спросите себя, откуда у него такие деньги?

Я унес телефон в ванную, постарался успокоить сердцебиение. Сначала Пека, теперь это. Неужели я с самого начала был прав? Мой сын невиновен?!

– Вы уверены, что он работал на KBR?

– Я еще жду пару документальных подтверждений, но мой человек проследил переводы до компании-пустышки, в совете директоров которой числится Дункан Брукс. Дункан Брукс – вице-президент KBR.

Я сидел на унитазе, прижимая подошвы к холодной плитке пола. В воздухе еще пахло лавандовой пеной.

– Что это значит? – спросил я.

– Либо тот парень просто без ума от поездов, – сказал Мюррей, – либо это как-то связано. Может, KBR завербовал Дэнни? Психологическая обработка? С какой целью?

– Бред, – вырвалось у меня. – Будто в шпионский боевик попал.

– А Джона Кеннеди помните? – спросил Мюррей. – Дейли-плаза. Полиция после убийства задерживает трех бродяг, снятых с поезда. Одного позже опознают как Чарльза Роджерса, он же «человек на травянистом холме». Двух других подозревали в связях с мафией и с ЦРУ.

Я встал и стал смотреться в зеркало. Переступать за эту черту мне совсем не хотелось. За ней начинался спуск в унылое бездорожье. Фрэн права: нельзя впутываться в эти дела, растворяться в этих сложностях. Трое ехали в товарняке через дельту Сакраменто. Один из них был моим сыном. Двое других – вроде бы ветераны войн, один – сотрудник компании, которая теряла миллиарды, если бы билль Сигрэма прошел в сенате и стал законом. Правда ли это? Если да, что это значит? Велико искушение найти здесь связь, но это представлялось первым шагом в темноту. Шагом по пути, с которого возвращались немногие.

– Мне пора, – сказал Мюррей. – Тот человек должен передать мне факс с протоколом задержания.

– Послушайте, – остановил его я, – нас примут за сумасшедших. Какие бы доказательства мы не предъявили, если нас сочтут одержимыми теорией заговора, все пропало.

Я слышал, как Мюррей на своем конце линии что-то жует.

– Спросите Дэнни, – предложил он. – Вы его завтра увидите. Назовите ему имя Фредерика Кобба. И Марвина Хуплера. Хотя они могли назваться иначе. Скажите ему, что знаете, с кем он ехал в том поезде, и посмотрите на реакцию.

– Мне надо было чаще проводить с ним рождественские праздники. Добиться, чтобы его чаще ко мне отпускали.

– Спросите, нет ли у него провалов в памяти. Как бывает, когда засыпаешь в одном месте, а просыпаешься в другом.

– Я должен был предвидеть, что у него возникнут проблемы. Он никогда не любил обниматься. Подростком не снимал наушники.

– Как все подростки. А я говорю о психическом программировании. О промывании мозгов. Надо выяснить, как провел Дэнни те дни, которые не может вспомнить. От четырнадцатого ноября до первого декабря. От первого до восьмого февраля. В отчетах ФБР эти дни не описаны. Не тогда ли им занималась KBR?

– Я ценю ваши усилия, – прервал его я. – Не поймите меня неправильно. Но все это не относится к моему сыну. Он просто оказался в неудачное время в неудачном месте.