О’Коннелл чуть нахмурился.
– Никто не знал, как Вынимала потерял глаз. Ходили слухи, что его якобы выцарапал кот, которого он мучил, но мне кажется, парень, скорее, попал в какую-нибудь аварию. Так вот, говорили, что он был садист: ловил домашних животных, а потом мучил их и убивал. После его смерти мать куда-то уехала, а сад перекопали. Там обнаружилось настоящее кладбище.
– А сколько лет было этому типу, когда он умер?
– Двадцать с небольшим, кажется. У него имелось и еще одно увечье. На правой руке всего два пальца – большой и мизинец; рука была высохшая, жуткая такая, почти как клешня.
– Последствие несчастного случая?
– Не знаю, думаю, он таким родился.
– И отчего же этот Вынимала умер?
«С тех пор прошло много лет, – подумала Сэм. – И за все это время я никому ничего не говорила. Ни слова. Страх был так силен, что я не рассказывала правду даже Ричарду. Боялась… боялась, что если вдруг скажу, то кошмар вернется».
Сэм чувствовала, как что-то надвигается на нее: тень, похожая на облако, или волна, набирающая силу у нее за спиной. Ее пробрала дрожь, она снова посмотрела на О’Коннелла. Тот поощрительно кивнул, и Сэм сказала:
– Это я его убила.
После долгой паузы Бамфорд переспросил:
– Ты убила Вынималу?
Сэм кивнула и прикусила нижнюю губу. Она опять говорила об этом, столько лет спустя… как странно. Ведь думала, что все это быльем поросло. Сэм казалось, что если долго о чем-то не вспоминать, то этого как бы никогда и не было. Надеялась, что двадцать пять лет спустя можно уже наконец не бояться Вынималы.
– Значит, это ты его убила? – повторил Бамфорд.
– Ну, это произошло случайно… Я… я играла в поле и услышала крики, доносившиеся из сарая. Сарай стоял в отдалении, почти заброшенный… вроде как им никто и не пользовался. Я побежала туда, услышала шум на чердаке – жуткие звуки, словно кого-то душат… Я поднялась туда по лестнице и увидела его – Вынималу, в этой его черной балаклаве… он душил… он только что изнасиловал, а теперь душил девочку.
Мерзавец бросился за мной по чердаку, догнал. Я сперва из-за балаклавы его не узнала, но не сомневалась: этот человек меня убьет. Я отчаянно сопротивлялась: кусалась, лягалась, и каким-то образом мне удалось ударить его в лицо – и выбить ему искусственный глаз. Ну и взбесился же он! А потом… Я не помню точно, что случилось, но доски на чердаке кое-где подгнили, и он свалился вниз, прямо на какую-то старую машину. – Теперь Сэм трясло, трясло так сильно, что, даже сцепив руки, она не смогла унять дрожь. – И напоролся на какую-то торчавшую из машины стальную штуку, наподобие рейки, и она ровнехонько прошла сквозь его шею. Я видела, как он смотрит на меня, а вокруг – кровь. На чердаке было темно, потому что лампочка лопнула – это я ее разбила, когда сопротивлялась. Там были только я и та мертвая девочка. Я знала, что она мертвая, не понимаю почему, но знала. Но я не была уверена, жив Вынимала или нет. На нем оставалась балаклава, я видела только единственный глаз, который смотрел на меня сквозь прорезь. Я боялась спуститься: а вдруг он сейчас вскочит и убьет меня…
– И что было дальше?
– Я оставалась там. Сообразила, что могу помешать Вынимале подняться по лестнице… буду кидать на него тюки соломы, если он попытается меня достать… Но он не двигался. Потом совсем стемнело, я больше его не видела, и от этого мне стало еще страшнее. Ну а еще через некоторое время я услышала, что пришли люди, увидела фонари, узнала голос отца. И я закричала, громко закричала.
– Значит, Вынимала оказался мертв?
– Да.