– А кто была другая девочка?
– Кто-то из деревни. Я ее и не знала. Она была старше меня – уже подросток.
– А сколько тебе самой было тогда?
– Семь лет.
– Да, Сэм, это тяжелое воспоминание детства, психологическая травма.
– Это еще не все, – сказала она, посмотрела на часы и принялась играть ремешком. – После того случая Вынимала стал мне сниться.
– Ну, этого и следовало ожидать, – кивнул О’Коннелл.
– Я все время видела один и тот же сон. Будто я слышу крики, поднимаюсь на чердак сарая, а Вынимала прыгает на меня из темноты. Вот только во сне он не умирает. Он всегда почти побеждает – наваливается сверху, я вижу его единственный глаз и пустую красную глазницу, надвигающуюся на меня… А потом я просыпаюсь, и обязательно случается что-нибудь плохое.
– Например?
– Началось с мелочей. В первый раз после такого сна у меня умер хомячок. А потом становилось все хуже и хуже. Кончилось тем, что мои родители погибли в автокатастрофе.
– И все это происходило, когда тебе было семь лет?
– Да.
– И с тех пор этот сон больше тебе не снился?
– Нет… Вынимала словно бы получил то, что хотел… Я думаю, он отомстил и успокоился.
– А ты могла по этим своим снам предсказать, что именно случится?
– Нет.
– И теперь ты дважды снова видела Вынималу в ночных кошмарах?
– Вообще-то, не дважды, а трижды. – Сэм рассказала ему про случай в такси. – И еще я видела очень странный сон предыдущей ночью. – Она криво усмехнулась. – Ты, наверное, думаешь, что я схожу с ума.
– Расскажи.
Она рассказала ему про то, как оказалась во сне в метро. Бамфорд опять слушал с абсолютно бесстрастным видом. А потом спросил: