– Такое случается сплошь и рядом, Сэм.
– Да, но почему-то всегда считаешь, что такое случается с другими людьми, а не с тобой.
– Вовсе не обязательно, что для Ричарда это что-то значит и что он тебя разлюбил. Скорее всего, ничего серьезного. Многие люди заводят интрижки просто ради секса.
– Я знаю. Умом понимаю: глупо так злиться – все мужчины полигамны и прочее. Но, с другой стороны, знаешь, я больше не хочу прикасаться к нему, никогда. Мы с тех пор ни разу не занимались любовью. У меня от одной мысли об этом мурашки по коже. – Она посмотрела на Роуи. – Это нормально?
– Не знаю, Сэм. Все это настолько индивидуально. Мне всегда казалось, что у тебя крепкий счастливый брак.
– Да, мне тоже так казалось. – Сэм пожала плечами. – Но Ричард в последнее время, похоже, сильно изменился.
– В каком смысле?
– Трудно точно сказать. Он вдруг начал очень хорошо зарабатывать… целую кучу денег… в последние восемь или девять месяцев. Он тесно подружился с одним швейцарским банкиром, по-моему очень странным типом, хотя я его, конечно же, толком не знаю. Так вот, Ричард лебезит перед ним, все время ему названивает, консультируется. Говорит с ним больше, чем со мной. – Сэм набрала в ложку супа, отправила в рот. – А этот ужасный случай на дне рождения у Ники… Прежде Ричард никогда бы не оставил ружье без присмотра. Он всегда был спокойным и терпеливым, а теперь вдруг стал ужасно раздражительным. Еще до начала праздника грубо обошелся с Эдгаром.
– Может, он просто нервничает? После последнего обвала на бирже все в Сити стали дергаными. Он тогда много потерял?
– Говорит, что якобы ничего: мол, Андреас заранее его предупредил.
– Какой Андреас?
– Да этот швейцарец.
– А у тебя никогда не возникало желания завести роман на стороне? – вдруг спросила Роуи.
– Нет. Иногда на вечеринках мужики пытаются хватать за задницу, но у меня это вызывает отвращение. А у тебя?
Роуи ухмыльнулась, отломила еще кусочек булочки.
– Мой роман продолжается уже много лет, – сказала она.
Сэм почувствовала себя так, словно бы из нее внезапно выдернули стержень. Мир перевернулся вверх ногами.
– С кем?
– С одним чернокожим парнем.
– Что?