– Ну, вы меня развеселили. Это было ужасно смешно. – Кассирша подмигнула Сэм и дернула головой. – Проходите бесплатно, это было так смешно, что я даже не стану брать с вас деньги за билет. – Она снова дернула головой. – Идите-идите. Если контролер спросит, скажите, что вас Берил пропустила.
– Но я должна вам заплатить, – возразила Сэм.
– Нет. – Кассирша снова дернула головой, и Сэм прошла мимо турникета.
Она оказалась перед рядом лифтов с большими стальными дверями, скорее похожих на грузовые, чем на пассажирские.
Она нажала кнопку, замерла в ожидании. Услышала на расстоянии слабый смех кассирши и улыбнулась. Берил все еще веселилась, однако теперь смех ее слегка изменился: она словно бы смеялась
Сэм пошла к лестнице, начала спускаться по каменным ступеням, спиралью уходящим вниз вокруг обшитой стальными листами колонны. Прочитала предупреждение: «ОСТОРОЖНО! САМАЯ ГЛУБОКАЯ СТАНЦИЯ В ЛОНДОНЕ: 30 СТУПЕНЕЙ. ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛЕСТНИЦЕЙ ТОЛЬКО В ЭКСТРЕННЫХ СИТУАЦИЯХ». Где-то вдали она услышала постукивание и грохот, звук голосов. Стена все тянулась и тянулась, голая стена – одна грязная плитка, даже без граффити.
Господи боже, как будто спускаешься в общественную уборную.
Да уж, объявление не обманывало: ступени, казалось, уходили в бесконечность, и она не могла понять, сколько уже прошла. Сэм казалось, что она уже глубоко, очень глубоко, но никаких указателей ей не попадалось, только все те же одинаковые ступени вокруг колонны. Она заметила окурок, который, судя по его виду, выкинули совсем недавно. Сэм поняла, что становится темнее. Конечно, ведь она уходит все дальше от лунного света. Плитка на стене, казалось, теряла свет, а температура падала.
Потом она почувствовала, как ее шею сжимают чьи-то руки.
На мгновение Сэм охватила ярость, но потом страх пронзил все ее существо, парализовал.
«Нет. Не меня. Пожалуйста, только не меня».
Ее с такой силой потащили назад, что она испугалась, как бы не треснул позвоночник, и вскрикнула от боли. Сэм почувствовала, как что-то врезается ей в шею, сокрушает кость, выдавливает воздух, душит ее. Сильная грубая рука сдавила ей рот, чужие пальцы прижали губы к зубам, и она ощутила вкус крови. Сэм изо всех сил попыталась укусить эту руку, которая теперь зажала ей нос и от которой сильно пахло луком.
Как от Вынималы.
«Господи, пусть это будет Вынимала. Господи, пусть это окажется всего лишь сон и я проснусь».
Сэм услышала звук открывающейся двери, почувствовала, как ее волокут внутрь. Она пыталась лягаться, попробовала освободить рот и закричать, но ее потащили дальше, и ноги полностью потеряли опору, а крик боли застрял в горле.
Свет погас, дверь со щелчком захлопнулась.
Сэм оказалась в полной темноте. Наедине с насильником.
Она услышала его дыхание: хриплое, учащенное, злобное.
«Помогите мне. Пожалуйста. Не допустите этого».
Сэм почувствовала, как рука, грубая и мозолистая, заскользила по ее бедру. Она отчаянно сопротивлялась, но сделать ничего не могла. А пальцы уже добрались до резинки колготок, она ощущала, как они грубо шарят по лобку, а потом проникают внутрь, как его ногти царапают ее, словно ножи. Сэм хотела закричать, но насильник второй рукой по-прежнему закрывал ей рот.