– Моя ошибка. – Он скорчил гримасу, как провинившийся ребенок. – Элементарная глупость. Положил не ту подкормку. Я не привык все делать своими руками.
– У тебя усталый вид, папа. Не хочешь ли сделать перерыв и сходить перекусить? Уже час.
Он покачал головой:
– Не могу уйти, пока не наступит стабилизация. Сейчас, когда я потерял день, у меня возникнут проблемы с Вашингтоном. До четверга я не управлюсь.
– Папа, ты просто должен быть там в четверг вечером – у тебя будет всего лишь обед с Биллом Клинтоном, а он всего лишь президент Соединенных Штатов.
– Засранец Клинтон. – Прищурившись, он посмотрел на пробирки в мешалке. – Я не могу взять и остановить процесс в середине. Мне придется выкинуть эти объедки и начать все с нуля – так что мы потеряем добрую часть этих двух недель. Ты хочешь подвергнуть риску свою Анну?
– Неужто я не могу заменить тебя? Если ты дашь мне инструкции?..
Улыбнувшись, он отверг это предложение:
– Боюсь, что нет. Боюсь, что мы оба должны распрощаться с этим симпозиумом. Конечно, извинимся, скажем, что я, мол, болен. Это сборище не так уж важно.
Она сплела пальцы, собралась с мыслями и сказала:
– Если ты думаешь, что успеешь закончить анализы в четверг вечером, так я улечу по расписанию, в четверг утром, явлюсь на кормежку к Клинтону… и принесу за тебя извинения. А ты можешь прибыть в пятницу… на твое выступление уже продано шестьсот мест.
– О’кей, – сказал он.
– Так и сделаем.
Монти посмотрела в чашку Петри:
– Кроме неприятности с культурами, у тебя есть какие-нибудь успехи?
– Да, но раньше чем в четверг вечером я не смогу понять, что же там было в капсулах.
– Помни, что по телефону об этом – ни слова, – сказала она. – Какие бы ни были новости, расскажешь о них по прибытии в Вашингтон.
Он провел пальцем по губам, делая вид, что застегивает их на молнию.
Монти улыбнулась:
– А теперь я принесу нам по сэндвичу.