Он напряг мышцы живота и несколько раз врезал кулаком в солнечное сплетение. Живот твердый как железо. И плоский. Никакого отвратного брюшка, никаких складок. Хотя ладно, если он позволит мышцам расслабиться, совершенно распустит их, то, конечно, будет заметен лишний жирок. Но, черт побери, у какого мужчины средних лет нет кое-каких излишков…
О, дерьмо! Средних лет! Вот в чем проблема. Он сравнивал себя с другими мужчинами своего возраста – а не с теми, кто был в ее возрасте.
Следовательно, никакого сахара в чай, следовательно, сырный салат на ланч и каждый вечер – час в гидролечебнице.
Мигающая иконка на экране компьютера сообщила, что ему пришло новое письмо. Сегодня она весь день с регулярными интервалами возникала на экране, но он был слишком занят, чтобы ответить. Щелкнув по клавише, он открыл свой почтовый ящик, пробежал взглядом список отправителей, отмечая тех, кого он особенно ждал, и остановился на третьей строчке снизу: «Джон Макласки. Тема: поиск Моллоя».
Макласки был его коллега в США. Трудился он на заводе «Бендикс Шер» в Мэриленде. Ганн подвел курсор к нужной строчке и дважды щелкнул.
Во исполнение вашей просьбы проверить квалификацию мистера Коннора Моллоя. Вы сообщили мне следующие данные: 1981–1987 – Стэнфордский университет, биохимический факультет, степень мастера по органической химии; 1987–1989 – Университет Карнеги – Меллон, докторат по молекулярной биологии; 1989–1992 – Гарвард, юридическая школа, специализация по адвокатуре и патентному праву; 1992–1994 – группа патентов и соглашений, фармацевтическая корпорация «Мерк».
Тут есть нечто странное: «Мерк», как и юридическая школа Гарварда, провел проверку, но предыдущей биографии как бы не существует: ни в Карнеги – Меллон, ни в Стэнфорде нет никаких упоминаний о Моллое.
Выяснилось также, что нет никаких данных о нем и в той информации, что была прислана вами, а также я не мог найти никаких данных и о его рождении в Управлении актов гражданского состояния. Похоже, что вы столкнулись с проблемой. Сообщите, пожалуйста, какие дальнейшие действия вы собираетесь предпринимать.
Ганн выругался. Черт возьми, ему с самого начала надо было руководствоваться своими инстинктами относительно Коннора Моллоя. С самого начала ему что-то в нем не понравилось.
В соответствии с политикой компании она запрашивала как минимум две характеристики от предыдущих работодателей или от академических институтов плюс две профессиональные оценки. Данные, которые на Моллоя пришли из Гарварда и особенно из «Мерка», были просто из ряда вон. В то время Ганн решил, что ему стоило бы продолжить проверку, но «Мерк» считался исключительно профессиональной компанией, и он прикинул – впервые принимая на работу юриста-патентоведа, они сделали все, что полагалось, и если этот парень устраивал их, то устроит и «Бендикс Шер».
Теперь перед ним было досье Коннора Моллоя: кроме писем из Гарварда и «Мерка», в нем была также подробная личностная справка от балтиморского юриста Майкла Кловиса и еще одна – от врача Роберта Мелвилла из Шарлоттсвилла. На экране компьютера он изучил оба документа, а затем по электронной почте переслал их Джону Макласки с просьбой тщательно проверить эти два документа.
Макласки снова объявился через час: Майкл Кловис в самом деле был партнером юридической фирмы в Балтиморе. Но он умер за четыре года до той даты, которая стояла на характеристике Моллоя. А доктор Мелвилл умер за год до своего свидетельства.
Ганн мрачно уставился на экран. Теперь у него оставались две основные проблемы. Первая – сам Коннор Моллой. Вторая, которая волновала его куда больше, – необходимость скрыть от доктора Кроу допущенную оплошность.
Разозлившись на самого себя и решив возложить эти обязанности на Макласки, он отстучал ответ:
Выясните, черт возьми, кто такой на самом деле Коннор Моллой.
90
Монти испытывала острое чувство вины из-за того, что не послушалась совета Коннора, и оно еще более усилилось, когда девушка вошла в элегантное фойе отеля «Стрэнд-Палас».
Она неустанно взвешивала все за и против и каждый раз приходила к одному и тому же выводу: надо обратиться в полицию. Она сможет их убедить действовать осторожно и продуманно.
Пересекая холл, она услышала свое имя и, обернувшись, тут же узнала детектива-суперинтендента Левайна.
Он шел ей навстречу. Его коротко стриженные черные волосы и резкие черты лица создавали впечатление энергии и целенаправленности. Она ясно припомнила, что именно такое впечатление у нее создалось во время их предыдущей встречи в больничной палате.