Пропавший без вести

Это все неправда.

Слова звучат до боли знакомо, и когда я вспоминаю, кто произнес их, по спине пробегает дрожь.

Глава 20

Айла

Я жалею, что не сделала тысячи фотографий Марли.

Жалею, что не снимала его на видео, ведь тогда я могла бы посмотреть, как он бегал и как волосы все время падали ему на глаза.

Жалею, что не сохранила ярко-желтую ванночку, в которой купала его совсем маленьким до тех пор, пока Марли, любитель поплескаться, не перестал в ней умещаться.

Жалею, что не составляла, как Сара для Джейкоба, детские альбомы, куда записывают мельчайшие детали жизни малыша: когда он сделал первые шаги, каким было его первое слово. Я еще подтрунивала над Сарой: «Может, ты и его первый зуб сохранишь?»

Я была из тех наивных матерей, которые верят, что их ребенок всегда будет рядом, поэтому незачем складировать снимки и альбомы. Зачем, ведь каждый наш день вместе принесет новые впечатления! Мы будем наслаждаться моментом, и я позволю Марли бегать по пляжу и приходить домой с ободранными коленками и обгоревшими плечами. Когда жизнь полна приключений, на подробные записи не остается времени.

Только вот теперь я жалею, что ничего не записывала, потому что мои воспоминания ненадежны и готовы разлететься в любую минуту, как осенние листья на ветру.

Лето 2010 года

– Я принесла тебе мясную запеканку, – сказала Сара, стоя у порога с корзинкой еды. Она разложила все по маленьким порциям. Ну конечно, в моей новой жизни больше нет места большим блюдам. Я отошла в сторону, пропуская Сару, и подруга споткнулась о стопку писем, которую я так и не удосужилась разобрать.

– Что это? – спросила она, увидев на полу раскрытый альбом в кожаном переплете.

– Детский альбом, – ответила я, завязывая пояс халата, чтобы Сара снова не упрекнула меня в том, как сильно я похудела. На первой странице я написала: «Марли Берри, 2000–2010», а дальше вклеила старые фотографии, страницы из школьных тетрадей, самодельные открытки и лоскуты от его любимой одежды. Постепенно альбом стал таким толстым, что потрескался корешок. У Марли не было могилы; кроме этой книги у меня ничего не осталось.

– Замечательная идея.

Неужели? Как бы я хотела не собирать воспоминания, а получать новые каждый день! Не такой я представляла свою жизнь. Сети для крабов, резиновые сапоги и воздушные змеи – вот что должно было меня окружать. Карты сокровищ, водолазные костюмы и термосы с горячим шоколадом. Сказки на ночь, крепкие объятия и пластырь на коленках. Я мечтала о жизни, полной детской возни, любви и смеха.

Пятьдесят три дня, как пропал Марли. Долго я еще буду говорить, что он «пропал»? Мне бы давно похоронить его, а я по-прежнему тешу себя надеждами. За это время в моей голове родилось бессчетное количество безумных идей о том, как мой сын мог спастись. Я была не в силах отпустить его, не в силах двигаться дальше.

Он утонул, утонул. Вот что говорили все вокруг. И мне стоило бы им поверить.

– На этой неделе увидишься с Сэмюэлем? – Сара скинула с плеч пальто и повесила его на крючок за дверью, которым пользовалась только она.

Я прошла за ней на кухню, замечая, как Сара старается не смотреть на горы немытой посуды. Она сдвинула в сторону поднос с остатками завтрака и поставила корзинку.