Похоже, мне все-таки удается перекопать всю кучу – я уже вижу ковер под разбросанными историями болезни, каждую из которых я полизала, карандашами, ручками – всеми канцелярскими принадлежностями, покрытыми липкой слюной, напитками, сигаретами, мусором – словом, всем тем, что я перепробовала, проверяя, не этот ли предмет отравлен. Все. Я разгребла кучу и ничего не нашла. Я поднимаю взгляд на обезьянку Лукаса, чтобы спросить, что же я упустила, и вдруг вижу, как сверху на меня опускается огромное лезвие гильотины, с которого стекает какая-то ядовитая зеленая гадость… слишком быстро, чтобы можно было увернуться.
Я тут же просыпаюсь – с мокрыми, прилипшими к щекам волосами и пульсирующей головной болью. Во сне я вроде бы плакала, моя грудь сжимается от всхлипов; я трогаю лицо и понимаю, что слезы – настоящие. Должно быть, мое подсознание что-то уловило, потому что в телефоне меня ждет сообщение от Лукаса: «
Я позвала Дэвида к себе в кабинет, чтобы он помог мне найти неуловимого доктора Марка.
– Дэвид, ты должен помочь мне все это просмотреть. – Я сижу на полу, а вокруг разложены документы, данные на Ричарда, с которыми он прибыл к нам, и его история болезни. Я внимательно читаю все бумаги, чтобы удостовериться, не пропустила ли я чего-нибудь важного.
Дэвид усаживается рядом со мной.
– Что именно мы ищем?
Теперь, когда он все знает, мне все еще немного неловко смотреть ему в глаза, поэтому я не свожу глаз с бумаг.
– Я пытаюсь разыскать психиатра, который работал с Ричардом в тюрьме. Он рассказал мне о нем сегодня утром, и этот доктор, похоже, очень талантливый специалист, который умел читать между строчками и смог узнать Ричарда лучше, чем все мы. Мы можем узнать, правда ли все эти его истории или нет. И какого хрена он все-таки здесь оказался! Я должна поговорить с этим чудо-мозгоправом.
– В какой тюрьме он сидел?
– В Огденсберге. И ходил на сеансы к местному терапевту. Марк с фамилией на букву «С». Ричард не помнит ее. Или никогда не знал. Он называл его просто «доктор Марк».
– Ты не пробовала сайт Огдена? Может, там есть фамилии медперсонала?
– Нет, не стала тратить время, потому что Ричард сказал, что этот Марк ушел, пока он еще отбывал срок. Значит… он попал в Огден… в каком это было году? Восемьдесят четвертом? Когда он сидел в Грин-Хэйвен? Можешь найти это?
– М-м-м… – Дэвид шелестит бумагами. – Сейчас, погоди. Да, вот. Похоже, его арестовали в мае семьдесят девятого, а судебный процесс начался тоже в семьдесят девятом, в сентябре. Его отправили в Грин-Хэйвен в феврале восьмидесятого, а потом перевели в Огденсберг в сентябре восемьдесят второго.
– О’кей. Он рассказал, что пробыл в Огдене некоторое время, а потом у него началась депрессия, и его послали к психиатру. В датах я не уверена. Там ничего об этом не говорится?
– Нет, никакой информации о лечении у психиатра. Здесь только условия досрочного освобождения и какие-то термины из юриспруденции, которых я не понимаю. Но ничего по нашей части. Не в этих документах, по крайней мере.
– Как вообще заключенного могут перевести из одной тюрьмы в другую? – Я захлопываю папку и смотрю на Дэвида.
– А он тебе ничего не объяснил?
– Да, сказал, что тюрьма была вроде как переполнена. И еще – что это было преступление первой степени. И поэтому они выбрали его? Как-то так.
– Я никогда не слышал о том, чтобы человека, обвиненного в убийстве, перевели в тюрьму с менее строгим режимом.
– Да, и я тоже. Но может быть, это было непредумышленное убийство. Мотив убийства они так и не установили, и его обвинили в непредумышленном убийстве. Такое возможно?
ebooksa