Город под кожей

Билли взял ее за плечи, бережно развернул и приподнял блузку. Кожа на спине набухла и воспалилась. С первого взгляда трудно было понять, чего добивался Вроблески, – знаки на коже были неровные и корявые, – однако на карту было не похоже. На спине Карлы читалось одно-единственное слово, окруженное сыпью и волдырями – следами колебаний и неудачных попыток. Зак, Мэрилин и Билли принялись разглядывать знаки; лишь через некоторое время они сообразили, что перед ними – имя. Аким.

Земля опять задрожала. Еще один подземный взрыв, на этот раз довольно близко. Медленное крещендо, казалось, нарастало со всех сторон. Обшивка станции завибрировала, затряслась, с кафельного потолка на головы посыпалась перетертая в порошок грязь. Все застыли на месте, притихнув, не нарушая молчания, когда в темноте раздался треск. Звук был естественным и скорее напоминал выдираемое с корнями огромное дерево, чем ломающуюся каменную кладку. Люди на платформе повернули головы в направлении треска и увидели длинную узкую трещину в потолке станции – карикатурного вида зазубренную молнию. Из нее потекла коричневая жижа.

– Мы сможем отсюда выбраться? – сказал Билли.

– Сможем. – Мэрилин первая начала движение. – Мой зад – ориентир, все за мной.

41. Неожиданный поворот

Есть такое психическое отклонение – картомания, при котором люди воспринимают весь окружающий мир не иначе, как комбинацию из различных карт. В облаках, горных массивах, узорах на обоях, пятнах на матрацах в мотелях они видят образчики картографии. Лужа крови напоминает очертаниями Африку, любой сапог с каблуком – Италию, треугольник женского лона превращается в дельту Меконга, иногда с лесом, иногда без.

Некоторые утверждают, что картомания всего лишь разновидность парейдолии – зрительной иллюзии, при которой произвольные реальные объекты внезапно приобретают безосновательную значимость в уме наблюдателя. Парейдолию, в свою очередь, можно считать формой апофении – склонности видеть структуру или взаимосвязи в массе случайных данных. Другие говорят, что картомания не что иное, как понтовое словечко, выдуманное людьми, без меры увлеченными картографией. Кто знает, возможно, человек необязательно страдает патологией, если ощущает потребность в ориентации, ищет, как определить свое место в полной неопределенности вселенной. Мы читаем карты, сигналы мира, оцениваем окружение, выражения лиц, язык тела. Думаем, что знаем, где находимся. Уверены, что сообщения, смыслы нам понятны и ведут в нужном направлении. Разве этот подход неразумен? Можно также привести и такой довод: раз весь мир – набор карт, в нем намного труднее заблудиться по-настоящему.

Зак перекладывал предметы на прилавке «Утопиума». Компьютерная мышь вдруг напомнила ему несимметричный остров, старинная металлическая линейка – рукотворный перешеек, завитки фальшивой текстуры «под дерево» на поверхности стола – контуры, или по-научному – контурные горизонтали. Время близилось к половине седьмого, но Зак не собирался закрывать магазин – ждал появления Рэя Маккинли. Он дал Рэю мелкий выдуманный повод – якобы нашелся клиент, готовый потратить серьезные деньги на создание коллекции, но того еще предстояло уломать, поласкать его самолюбие присутствием хозяина. Такое случалось и раньше, поэтому Рэй Маккинли, азартный игрок, проглотил наживку.

Рэй прибыл без опоздания, одетый в пастельного цвета льняную одежду не в тон, мокасины с кисточками на босу ногу, с видом человека, находящегося в бессрочном отпуске. На его месте при необходимости произвести впечатление на клиента Зак облачился бы в нечто более формальное, твид например, но как знать – может быть, именно поэтому он был лишь продавцом, а Рэй – владельцем?

– Сейчас-то у тебя что с лицом? – поинтересовался Рэй. – Сыпь?

– Да, похоже, у меня аллергия на кактусы и динамит.

Рэй соизволил принять его слова за шутку, а в шутки подчиненных начальству вникать не обязательно.

– Видок у тебя в любом случае хреновый. К тому же твой клиент опаздывает.

– Пока еще нет. – Зак посмотрел на часы. – Ничего, придет. На него можно положиться.

В запаснике магазина уже топтался один посетитель. Женщина с большими черными глазами, в мешковатых брюках, берцах, с внушительным фотоаппаратом на плече рассматривала поверх очков в черепаховой оправе раннюю карту Америки, на которой Калифорния все еще была островом, чья северная часть именовалась Новый Альбион.

На полу на подставке лицевой стороной к прилавку стоял новый экспонат в раме.

– Это еще что? – спросил Рэй.

– Нашел одну вещицу. Подумал, тебе понравится. Это не карта даже, скорее чертеж.

Зак развернул предмет, чтобы Маккинли мог оценить дизайн, приглушенные тона, простоту схематичных линий, напоминающих то ли амебу с ядром, то ли яичницу-глазунью. Рэй издал влажный звук горлом, выражая брезгливость, злость, презрение – целую гамму недовольства.

– Зачем это мне? От «Телстара» одни неприятности. Пока он остается в моей собственности, я каждый день попадаю на бабки.