– Как ты думаешь?
– А от кактуса?
– Успокойся уже.
Что-то зашевелилось и проползло в темноте за краем платформы, какая-то многоногая тварь цвета пыли и омертвелой кожи. Вроблески с трудом удержался, чтобы не выстрелить.
– Аптечки у вас здесь нет? – продолжала Карла.
– Она мне прежде ни разу не требовалась.
– Может, есть какая-нибудь еда? Или питье?
– Я сюда не на пикник приходил.
Карла посмотрела на похитителя с некоторым сочувствием – Вроблески отказывался поверить своим глазам – и сказала обыденным, не насмешливым тоном:
– Мне жаль, что я сломала вашу карту. Иводзиму, или как ее там…
– Жаль, говоришь? Думаешь, тебя простят и все снова будет хорошо?
– Я что, одна ломала карты? Отчего эти женщины так разозлились? Почему бросились крушить все подряд?
– Наверное, ненавидят карты.
– Ерунда какая, никто так к картам не относится! Многим они до лампочки, но чтобы ненавидеть?
Опять компостирует мозги? Или это детская непосредственность? Вроблески промолчал.
– Почему же? – не отставала Карла. – Расскажите. Не считайте меня ребенком.
– Ладно. Этим женщинам противны карты, потому что им на спине сделали наколки – тоже карты.
– Кошмар! Сделали вы?
– Нет, не я.
– Тогда кто?