– Ну хоть говори о чем-нибудь.
– Мне больно говорить.
– Ладно. Тогда начнем с губ.
Зак скрипел зубами, пока Мэрилин обрабатывала область вокруг рта. Молчать тоже было больно, но по мере того, как она, словно сапер-косметолог, производящий контролируемые взрывы, освобождала лицо Зака от мин, он связывал все больше слов и мыслей. Наконец Мэрилин снова переключила внимание на лоб.
– Я тут подумал, – сказал Зак, – эти карты на женщинах… они, возможно, часть чего-то большего. Секционные карты не редкость. Скажем, группу диверсантов засылают за линию фронта с секретным заданием – необязательно, чтобы каждый член группы знал, куда она идет, поэтому всем выдают лишь по кусочку карты. О, черт, больно же! Все зависят друг от друга, и ни один не может выдать секрет. Если кого-то поймают, задание не будет провалено.
– А тут какое задание? Кто противник и где проходит линия фронта?
Мэрилин произнесла фразу, которой Зак мог бы сам гордиться. Девушка дошла до век.
– Кто знает. Я уверен, что Вроблески способен соединить отдельные части в общую картину.
– Пожалуй. Интересно, сколько таких карт? Или женщин?
Мэрилин смазала спиртом открытые ранки на вспухшей щеке Зака. Прежде чем ответить, он, стиснув зубы, переждал новую вспышку боли.
– Вряд ли их очень много. Никто не станет делать карту из, скажем, ста секций. Собрать сто человек и выстроить их в одном месте и в одно время неимоверно трудно. Ч-черт! Ты случайно не была садистом в прошлой жизни?
– Нет. В этой научилась. Вопрос – если сложить все секции вместе, что получится? Карта чего? Похоже на город, но какой?
– Карты плохие, невозможно что-то разглядеть. К тому же наверняка зашифрованы.
Мэрилин размеренно, методично продвигалась по лицевой топографии Зака, следуя за случайными ориентирами колючек, прочерчивая новые болевые меридианы. Заку казалось, что лицо плавится, превращается в горячую глину. Ему хотелось почесаться, впиться в него ногтями до самой кости. Он был готов разреветься, как ребенок.
– Почему Вроблески плакал?
– Может быть, от отчаяния. Из-за того, что разобрался в картах не больше нашего.
– Или наоборот – потому что все понял.
Пинцет впился в окончание челюсти – ничейную зону между щекой и ухом. Зак жадно, с шумом втянул в себя воздух.
– А не составляет ли он карту места, где спрятан клад?
– Почему ты так решил?
ebooksa