– Старшенькая хороша, да? – сказал Сапог, облизнувшись.
Он обернулся, услышав какое-то движение за спиной.
Керосин сопел и кряхтел, пытаясь достать из внутреннего кармана куртки замусоленный пакет. Трясущиеся исколотые руки наркомана вывернули его наизнанку. Мелькнул шприц с грязной ватой, изжеванная упаковка таблеток.
– Э, нет, – покачал головой Сапог и, шагнув вперед, резким движением выхватил пакет из рук Керосина.
Лицо наркомана сморщилось, как у плаксивого ребенка.
– Сапог… Я все скажу… мне надо т… т… только вмазаться.
Уголовник неторопливо достал из кармана куртки вязанные перчатки, надел их на руки, затем наклонился над Керосином:
– Конечно скажешь, вафел. Ты мне в убийстве Кеннеди признаешься, чмо болотное. А нет – утоплю в собственной блевотине, как Герасим Дездемону.
– Герасим Муму утопил, – поправил приятеля Леха, но Сапог даже не взглянул на него.
Отекшие глаза Керосина наполнились слезами.
– Сапог, про… прошу… Всего один… все… всего один дозняк…
Кожа наркомана покрылась пятнами, проступил пот, блестевший крупными горошинами. Он повалился на пол и, хныча, подполз к Сапогу.
– Дай… пожалуйста, – прохрипел он, слюняво целуя стоптанный казак уголовника.
– Я щас сблюю, – брезгливо сморщился Леха. Шатаясь, он сел на табурет, потянулся к ополовиненной бутыли.
Лицо Сапога было непроницаемым.
– Ты… ты ведь хочешь услышать, от… отку… откуда я про тебя знаю? – свистящим шепотом спросил Керосин. – Дай мне д… дозу, Сапог… Иначе я прямо тут кончусь…
– Лады, – неожиданно произнес Сапог. Схватив Керосина за сальные вихры, он потащил пронзительно верещавшего наркомана в гараж. В другой руке уголовник держал полиэтиленовый пакет с таблетками и шприцем. Перед выходом Сапог обернулся, глядя на Леху:
– Посиди пока тут. И не выходи, если не позову.
Леха кивнул, потянувшись к заветрившемуся кусочку колбасы.
Сапог выволок извивающегося Керосина в гараж и швырнул его к воротам.