– Не кощунствуй, Никита…
– Я – кощунствую? Ну, знаешь ли…
– Вспомни проклятие Марии перед смертью, адресованное старосте Савельеву – я тебе о нем говорила. Во мне до сих пор звучат ее слова… Их смысл понимаешь не сразу, верно? «Будь ты проклят! Будешь вечно мучиться в этом мире…» ВЕЧНО, Никита, понимаешь? В ЭТОМ мире, а не в каком-то еще… Помнишь, тетя Валя говорила, что все причастные к этому делу умерли, а староста – нет? У него начались невыносимые мигрени, терзали видения. Приходил на могилу, просил простить, избавить от страданий, дескать, раскаялся. А потом исчез, и больше его, как говорится, не бачили…
– Ты понимаешь, какую ахинею предлагаешь рассмотреть?
– Это не я предлагаю, Никита. Мы с этим столкнулись. Что ты знаешь о проклятиях ведьмы, сделанных под воздействием мощного энергетического импульса? Даже я об этом не могу все знать. Это запредельная зона, терра инкогнита…
– Но существуют же законы – физики, биологии, анатомии, наконец…
– Не знаю, Никита, мы многого не знаем…
– Тогда зачем Кротов… будем называть его Кротов, не возражаешь? Зачем он пришел в музей – ведь мог догадываться, что эти музейные артефакты его сжуют и выплюнут?
– Пока не могу объяснить… Он мог не знать про артефакты, просто пришел в музей – туда все когда-нибудь приходят. Это могло быть неосознанное влечение, не поддающееся объяснению…
– Нет, все, хватит. – Я резко отодвинул стул. – Ты сходишь с ума, а я этому потворствую. Все легко объясняется, мы прослеживаем близкую родственную связь, которая в четвертом поколении может выглядеть именно так. Проклятье ведьмы могло распространяться не только на Савельева, но и на его потомков. Этим все и объясняется. И не надо громоздить мистику на фантастику. Завтра отвезем надгробие на могилу, и пусть рабочие приведут ее в божий вид. На этом наша работа заканчивается. А полиция пусть ищет реальных преступников, – я ткнул пальцем в фотографию Кротова, бьющегося на полу. – У нас реальный, а не мистический преступный сговор. Действует банда людей с сомнительным прошлым. Они следят, нападают с ножами, взламывают квартиры. Этот субъект реальный убийца, не забывай, – по меньшей мере двух инспекторов ДПС… Варвара, пойдем спать, – взмолился я. – Тебя не убивает мысль, что наша первая ночь проходит как-то необычно?
Утром мы опять проснулись одновременно. Это было, мягко говоря, позднее утро. Электронные часы утверждали, что уже половина двенадцатого. Солнце пыталось пробиться через шторы, сочилось в щели. Ладно, спасибо, что проснулись. Играла «Пионерская зорька». Я совсем забыл про свою незаменимую помощницу! Я, в принципе, выспался, был полон сил для совершения новых глупостей. Я схватил телефон, откашлялся.
– Ну, здравствуй, всех начальников начальник, – сказала Римма Казаченко. – Судя по голосу, ты еще жив. Как идет расследование нашего мутного мистического дела?
– Помутнело еще больше, – признался я. – Ты где?
– Я на работе, – сказала Римма. – Не волнуйся, это не новая работа, а все та же. Сижу в нашем агентстве, занимаюсь обычными офисными делами – разведением фиалок, скачиваю рецепты из Интернета…
– Кто приказал выходить на работу? – Даже голос сел от волнения.
Римма засмеялась – но как-то натянуто.
– Ты бы послушал, как это звучит. Абсурд в каждом слове. Вчера я на работу не выходила, тебе не звонила, хотя соблазн был. Вечером гуляли с мужем, видели свет в твоих окнах, ладно, думаю…
– Римма Владимировна, уйдите, пожалуйс– та, из офиса. Я не шучу, все достаточно серьезно…
– Успокойся, Никита. Я мужу все рассказала – представляешь, он, оказывается, не такая бессердечная сволочь! Вчера со мной сидел в офисе, пока я почту проверяла и на пропущенные звонки отвечала. Сегодня двух парней отрядил с работы – не на весь, понятно, день… Ладно, уйду, не проблема. У нас несколько пропущенных звонков и пара электронных писем. Ничего зловещего. Звонили из НИИТО, очень хотели тебя услышать. Депутат еще не потерял надежду, готов потерпеть пару дней… Он рецидивист, ты знаешь?
– Это как? – испугался я.