Инквизитор

– Ты забрал ее у меня.

«Нет, я не забирал, – хотел сказать он. – Ты же бросила меня, когда Мари было три года, и переехала в Берлин. К своему новому другу».

– Но я отомщу за нее.

«Я буду бороться. Скоро у меня важный судебный процесс. Держите за меня кулаки».

Значит, вот что она имела в виду. Это парадоксально.

Чем сильнее он противостоял воздействию яда на свою вегетативную систему, тем отчетливее вспоминал их совместную ужасную предысторию.

На протяжении восьми лет он почти не видел Мари. Пока не раздался тот обеспокоенный звонок. От Кати Адези, ее учительницы.

Поэтому он поехал в Берлин и забрал Мари к себе. В Гамбург. В свою врачебную практику.

«Можно начинать. Ваша дочь ждет. Мы все подготовили, господин доктор Хаберланд».

Он ее загипнотизировал. Без ведома Софии, потому что хотел выяснить, не подвергалась ли его дочь насилию.

И теперь София вершила над ним суд, потому что во время гипноза у Мари произошел инсульт. С тех пор она была парализована и находилась в коматозном состоянии, из которого уже никогда не сможет выйти.

«Запертая внутри себя. Как в беспробудном сне. Как жертвы Инквизитора».

Но это было невозможно. Худшее, что могло случиться при неудачно проведенном сеансе, была потеря раппорта. Поражения Мари никак не могли быть побочным действием его медицинского гипноза.

«Судороги. Неконтролируемые движения конечностей. Навсегда притупленные рефлексы».

Поэтому на окнах не было решеток. Никто не затащил его дочь туда насильно.

«Я боюсь. Ты ведь скоро вернешься, папа?»

Тюрьма, из которой он хотел освободить ее, была собственным телом Мари. Она была заживо похоронена в самой себе.

– Ты ошибаешься… – тщетно пытался произнести он. Как и все остальные мышцы тела, его язык тоже не двигался. Но София, похоже, все равно ему отвечала. Она говорила с ним твердым монотонным голосом, видимо объясняя что-то, чего он не мог разобрать из-за фоновых шумов, но догадывался, о чем речь. В данный момент София была его судьей. И устроила ему процесс за поступок, о котором он вспомнил лишь в эту секунду. В качестве судебного зала она выбрала клинику и начала главное судебное разбирательство несколько часов назад, а он даже не осознавал, что находится на скамье подсудимых. Осталось лишь привести в исполнение приговор – здесь, в вестибюле перед лабораторией.

– Постой, пожалуйста, не надо. Ты совершаешь большую ошибку, – хотел сказать он и в то же время подумал, какими глупыми они все были. И какими слепыми.

«Значит, это и была разгадка».