Поэтому он снова схватил бутылку, сделал еще один глоток, хотя почти ничего не видел. При таком дожде. И на такой скорости, на какой он мчался в своей машине по проселочной дороге, убегая от самого себя.
Он думал, что ничего не может случиться. Его метод лечения еще ни разу не давал сбоя. И вот это случилось – как назло, с самой важной пациенткой в его жизни.
Он сунул руку в портфель, вытащил фотографию, поцеловал ее и снова поднял бутылку.
«О боже, что я с тобой сделал?»
Сжав фото, он протянул руку, чтобы переключить дворники на следующую скорость, и попал в пустоту. Неожиданно перед ним возникло дерево. Он затормозил, закрыл лицо руками и закричал: «Что же я наделал?»
Потом стало светло. Конечно же, он еще спал, он слышал свое беспокойное дыхание – так дышат только спящие или больные люди, – но все равно не мог проснуться. Он по-прежнему был пленником кошмара, хотя все вокруг резко изменилось. Он сидел уже не в своей машине, а на краю жесткой кровати. Его голые ноги болтались, не доставая до пола, а на руке был пластмассовый браслет с номером.
– Вы ничего не сделали, – сказал голос, которого он еще никогда не слышал в своих кошмарах, но который показался ему знакомым.
Это был дружелюбный голос, хотя и с жутковатыми нотками.
Он принадлежал мужчине, который или много курил, или перенес операцию на гортани. А может, и то, и другое.
– Сделал, на моей совести дочь.
– Нет, – сказал голос. – Это не так.
Тут Каспар увидел, как открылась дверь, которой только что еще не было в комнате, и вошел мужчина, к чьей высокой полной фигуре подошел бы этот голос. На лице у него лежала темная тень.
– Но тогда кто это был, если не я?
– Это неправильный вопрос, – ответил голос, и тень стала светлее.
– Что произошло в моей врачебной практике?
– Уже лучше. Этот вопрос уже намного лучше. Я ответил вам на него в письме.
Письмо?
– Какое письмо? Я не знаю, о чем вы говорите. Я не знаю ни о каком письме. Я даже не могу вспомнить имя своей дочери.
– Нет, можешь, – сказал голос, который на мгновение материализовался перед глазами Каспара в ужасно знакомое лицо.
Каспар закричал, когда узнал Йонатана Брука. И закричал еще громче, когда Инквизитор перевоплотился снова.