Инквизитор

Но реальность, в которой сейчас пребывал Каспар, выглядела иначе. Хуже. Безнадежнее.

Потому что наркотическое средство, которое ему только впрыснули, приподнимает лишь биохимический ковер, под которым прячут самые интимные тайны. Феномен, известный каждому анестезиологу. Оно превращает анестезиологов в исповедников, когда в последние секунды перед операцией пациенты невольно признаются им в своих самых больших грехах. Именно женщины часто рассказывают без прикрас о своих сексуальных предпочтениях. Тиопентал ослабляет контрольный центр головного мозга. Но он высвобождает лишь намеренно скрываемые мысли, а не те, которые оказались погребены под руинами души и находятся на подсознательном уровне.

– Не надо, подожди… – взмолился Каспар, в основном, чтобы выиграть время. Что-то холодное парализовало его левую руку изнутри. Он не мог видеть, сколько содержимого шприца уже вошло в его вены, но по ощущениям это было пол-литра жидкости.

– Не волнуйся, я знаю, как ставить уколы. Кстати, первый я поставил отцу, когда тот спал в стельку пьяный. Правда, тогда была доза побольше, если ты понимаешь, о чем я. – Шадек зашелся лающим смехом. – Но вернемся к тебе. В чем ты хочешь мне признаться?

Слова санитара звучали странно, как в пустой церкви. Они смешивались с пульсирующим гудением томографа, которое стало тише. Словно кто-то закрыл звукопоглощающую дверь, которая до этого стояла открытой.

– Мне… мне кое-что пришло в голову, – солгал Каспар. Только что появившаяся мысль снова исчезла в тумане его сознания. Наркотик уже давал о себе знать.

– Я слушаю, – сказал Том, и холод распространился дальше, обхватив плечо до самого сердца.

– Ты только что сказал… – Каспар невольно улыбнулся. Это абсурдно. Том не был специалистом. Если санитар неправильно оценил его вес и просчитался с дозировкой хотя бы на несколько миллилитров, то Каспар уснет через несколько секунд. Но пока что наркотик лишил его страха, вместо этого несколько мыслей одновременно добивались внимания, и Каспар чувствовал, сколько сил ему стоит сдерживать неконтролируемый поток речи.

– Как ты назвал вещество? – Он уставился на шприц в своем локтевом сгибе, мечтая, чтобы кто-нибудь брызнул ему в лицо холодной воды и помог остаться в сознании.

– Тиопентал? – раздался издалека голос Шадека, хотя тот стоял рядом.

– Нет, нет…

Он моргнул, потом открыл глаза шире и собрал все силы, не давая им снова закрыться.

«Конечно, это оно».

Он поднял голову, насколько получилось и насколько ему позволила тошнота, и это ускорило процесс. Чем сильнее он напрягал затылок, тем больше сдвигалась стрелка в его голове, и поезд воспоминаний мог взять курс на первый важный вокзал.

– Снотворное, – сказал Каспар, и его шейный позвонок хрустнул, когда он резко кивнул. – Ты сказал, снотворное средство. Развяжи меня, это и есть разгадка.

03:06

Давление ослабло, но холод остался. В то же время Каспар чувствовал неприятное опьянение. Его сердце подпрыгивало, как сломанный CD-диск. Иногда работало нормально, затем, с перебоями, аритмично билось в его грудной клетке.

Было больно, очень больно. Тянущая боль не давала дышать, но по крайней мере он еще мог говорить, хотя его речь все больше напоминала речь пьяного.

– Это и есть разгадка, – повторил он.

– Что ты имеешь в виду? – Тому пришлось дважды задать свой вопрос, прежде чем Каспар его понял.