Кладбище домашних животных

22
18
20
22
24
26
28
30

Интересно, кто вырубил эти ступени? Индейцы? Микмаки? У них же имелись орудия труда? Надо будет спросить у Джада. Фраза «у индейцев имелись орудия труда» показалась ему забавной, почти как «у пушных зверей имеется ценный мех». Мысль о зверях напомнила о том загадочном существе, что прошло мимо них на болоте. Нога соскользнула, и Луис ухватился за скалу, чтобы удержать равновесие. Даже сквозь ткань перчатки он почувствовал, каким шероховатым и старым был камень. Словно сухая, потрескавшаяся кожа, подумал он.

– Ты в порядке, Луис? – пробормотал Джад.

– Я в порядке, – ответил он, хотя почти задыхался и мышцы болели от тяжести пакета с Черчем.

сорок два… сорок три… сорок четыре…

– Сорок пять, – сказал Джад. – Я и забыл. Не был здесь лет двенадцать, наверное. Даже не думал, что придется подняться сюда еще раз. Ну-ка… лезем, лезем и долезем.

Он схватил Луиса за руку и помог преодолеть последнюю ступеньку.

– Мы пришли, – сказал Джад.

Луис огляделся по сторонам. Бледное мерцание звезд давало достаточно света. Они с Джадом стояли на каменистой площадке, выдвигавшейся из земли наподобие черного языка. С другой стороны виднелись верхушки хвойных деревьев, через которые они прошли на пути к ступеням. Очевидно, они поднялись на вершину какого-то странного плато – геологической аномалии, уместной скорее где-нибудь в Аризоне или Нью-Мексико. Деревья здесь не росли – на этом плоском холме, или столовой горе, или как оно правильно называется, – поэтому солнце растопило снег. Повернувшись к Джаду, Луис увидел сухую траву, сгибавшуюся под холодным ветром, который теперь дул прямо в лицо. Увидел, что все-таки это был холм, а не отдельно стоящая гора. Впереди рельеф вновь поднимался лесистым склоном. Однако эта площадка была какой-то уж слишком ровной и необычной для Новой Англии с ее низкими, покатыми холмами…

У индейцев имелись орудия труда, подсказал внутренний голос.

– Пойдем, – сказал Джад и повел его к лесистому склону. Ветер как будто усилился, но давал ощущение свежести и чистоты. Луис разглядел какие-то непонятные силуэты под сенью деревьев, да и сами деревья поражали воображение – он в жизни не видел таких старых, высоченных елей. В целом это странное, одинокое место производило впечатление пустоты – но пустоты, заключавшей в себе трепет жизни.

Темные силуэты оказались пирамидами из камней.

– Микмаки стесали вершину холма, – сказал Джад. – Никто не знает, каким образом. Как никто не знает, каким образом майя строили пирамиды. Даже сами микмаки и майя забыли.

– Зачем? Для чего?

– Это был их могильник, место для погребения мертвых, – ответил Джад. – Я привел тебя сюда, чтобы ты похоронил кота Элли. Микмаки не делали различий. Они хоронили домашних животных прямо рядом с хозяевами.

Луис подумал о древних египтянах, которые поступали еще круче: убивали принадлежавших царям животных, чтобы их души сопровождали души хозяев в загробном царстве. Он где-то читал, что вместе с дочерью какого-то там фараона похоронили больше десяти тысяч домашних животных, включая шестьсот свиней и две тысячи павлинов. Свиней умастили розовым маслом – любимым ароматом усопшей, – прежде чем перерезать им глотки.

И они тоже строили пирамиды. Никто не знает, зачем их строили майя – кто-то считает, что для наблюдений за звездами и счета времени, как Стоунхендж, – но назначение древнеегипетских пирамид известно всем… это памятники умершим, самые большие в мире надгробия. «Здесь покоится Рамзес Второй. Он был послушным», подумал Луис и пронзительно, беспомощно хихикнул.

Джад посмотрел на него без всякого удивления.

– Давай хорони свое животное, – сказал он. – Я пока покурю. Я бы помог, но ты должен все сделать сам. Каждый сам хоронит своих мертвецов. Как в прежние времена.

– Джад, что все это значит? Почему вы привели меня сюда?

– Потому что ты спас Норме жизнь, – сказал Джад, и хотя слова прозвучали искренне – во всяком случае, Луис не сомневался, что старик сам в это верит, – у него вдруг появилось стойкое подозрение, что Джад лжет… или что его самого обманули, и теперь он, сам того не желая, обманывает Луиса. Ему вспомнился странный взгляд старика по дороге сюда.