— Никас сегодня утром звонил, он в Мирриной машине волос нашел. И сказал, когда я спросила, что да, возможно, и от парика.
— Хочешь сказать, про парик ты сама догадалась?
Она пожала плечами — меряться «славой», кто больше продуктивных версий выдвинул, совсем не хотелось.
— Когда Данетотыч подтвердил, что останки из минкинского сарая принадлежат девочке лет шести, стало ясно, что гипотетическая сестра-близнец музыкального мальчика — вот она.
— Но у него могла быть и другая сообщница.
— Могла. Но в это мне как-то не верилось.
— И мне не сказала!
— Не сердись, Кир. Как-то оно все…
— Да понятно, я и не думал. И, кстати, гляди, чего я в подвале нашел, — это он произнес уже совсем тихо, практически шепотом, да еще и оглянулся перед тем, нет ли кого поблизости.
— Что это? — Арина с недоумением разглядывала бесформенный темный комок — кажется, еще и окровавленный. — Ты с места улику утащил? С ума сошел? Что это?
— Это, Вершина, называется «веселый ударник». Если у тебя совсем-совсем нет никакого оружия, а враги подступают, насыпь в носок монеты или песка горсть, или камешков, в общем, что под руку попадется. И бей агрессора по кумполу. Ну или опять же куда попадешь. Предплечье такая штука на раз переламывает. Но по черепушке надежнее.
Киреев демонстративно распутал стягивавший горловину носка шнурок, высыпал содержимое, упихал опустевший носок в пакетик из-под чипсов, скомкал и сунул в карман.
— После где-нибудь выкину. Или сожгу.
— Кир, ты в своем уме?
— Вершина, это ты опомнись. Сейчас спустишься протокол по месту писать, сама все увидишь. Он их на цепях держал. Твоя профессорша, нежная артистическая натура, кожаный ремень, который к цепи крепился, молнией дочкиных джинсов перепилила! Скотч, которым руки были замотаны, зубами, судя по следам, перегрызла.
— Но…
— Ау, госпожа следователь, ты юрист или где? Не ровен час этот урод копыта отбросит…
— Да и черт бы с ним! Самозащита…
— Точно-точно. Особенно с учетом заранее изготовленного орудия. Кстати, там возле двери на стене кровавый след. Что, я тебе скажу, очень удачно. «Ударник» считается оружием бескровным, но у нашего психа лопнула кожа между бровью и виском, потому и морда вся кровищей залита. Так что когда будешь протокол писать, держи в голове: он оступился и головой о кирпич стукнулся. Ферштейн?
— Ферштейн, — Арина слабо улыбнулась, незаметно потирая некстати занывший левый бок.