— Я не коллекционер. Но мысль понятна. Психов знакомых у меня вроде нет, да и врагов — таких, чтоб в спину плюнуть старались — тоже вроде. Но я попробую.
И минут двадцать старательно вспоминал, где и с кем ссорился.
Как в выпускном классе закрутил роман с первой красавицей параллели, вызвав нешуточную ярость у предыдущего счастливца. Роман, впрочем, продлился не больше месяца, потом красавица переметнулась к кому-то более перспективному. На выпускном Илья с тем, предыдущим, спрятавшись за трансформаторной будкой, передавали друг другу бутылку «трех топоров» и дружно кляли девок, которым «лишь бы бабла побольше».
Как дрался за моток кабеля — тогда все собирали цветной металл.
Как начинал свой бизнес — одна из стычек с «крышей» едва не привела его за решетку, но обошлось.
Как ругался с жадным чиновником, требовавшим какую-то немыслимую сумму за обновление лицензии. Того вскоре убили — якобы случайные гопники, но все знали — не на того наехал.
Как повздорил с пьяной компанией во время первого их с Настюхой заграничного отдыха.
И так далее, и тому подобное.
И вправду неконфликтный мужик был этот Мироненко, чего уж там.
Когда за ним закрылась дверь, Арина вздохнула.
Киреев, изобразив апофеоз занятости, тоже ушел. Занят он, как же! Пока Арина вынимала душу из скамеечных дел мастера, сидел в уголке, как приклеенный. Надеялся, ясен пень, идея-то была его. Конечно, расстроился и старается этого не показать. Но Арине упрекнуть себя не в чем: допрос Мироненко она отработала по максимуму, под каждый камешек заглянула. И самой сейчас было жаль и как-то пусто. Богатая была идея. А теперь — что?
Что-что, буркнул мозг, кофе надо выпить, вот что.
Прихватив кружку и закрыв — почему-то на два оборота — кабинетную дверь, она спустилась вниз.
Пилипенко из-за стеклянной стены отсалютовал чашкой, в которой плескалось что-то светлое — Британская Леди предпочитал латте. Говорил, что бережет не то сердце, не то сосуды. Она же, как всегда, залила в кружку два стаканчика крепкого эспрессо и вернулась к себе.
Замок заедал, и, чтобы с ним справиться, пришлось поставить кружку на пол. В иные моменты Арину подобные бессмысленны задержки раздражали: наверное, так злится погруженная в азарт погони собака, ткнувшись в перегородившее дорогу бревно или иную помеху — пустяк, но бесит неимоверно.
Но сейчас паузы скорее радовали, давая законную передышку от неизбежно накрывающего ощущения собственной тупости.
Черт с ним, с заложенным в чудовищных «инсталляциях» смыслом, черт с ними, с движущими мотивами. Но — как? Как он это делает?!
Три главных вопроса любого следствия: как, кто и зачем. Именно в таком порядке. Да, иногда бывает, что очевидное «зачем» (к примеру, ограбление) явно указывает на «кто» (местная гопота), а вопрос «как» уточняется уже в процессе допросов и следственных экспериментов.
Но не сейчас.
Сейчас нужна последовательность. Поймешь — как, приблизишься к пониманию — «кто». А «зачем» пусть потом психиатры разбираются.