ДНК

– Да, именно. А вообще, эти наводки чаще всего какая-то ахинея. Например, одна женщина на полном серьезе утверждала, что видела, как Элиза выходила из автобуса у Голубой лагуны в группе туристов и что после купания эта группа уехала оттуда без Элизы. Она, видимо, неправильно поняла объявление в новостях и решила, что мы разыскиваем Элизу. Очень настоятельно советовала нам прочесать лагуну в поисках ее тела. Также один мужчина доказывал, что стал свидетелем стычки между Элизой и инспектором по парковке на Лёйгавегуре[20] и что вроде как стычка закончилась арестом их обоих, а произошло все это на следующий день после ее смерти.

– Надеюсь, ты это проверил?

Хюльдару вдруг подумалось, что ситуация с входящими звонками, видимо, изменилась к лучшему. Если это худшие примеры, то нечего было жалеть Рикхарда. Возможно, самые активные «звонари» переключились на комментарии под новостями, вместо того чтобы беспокоить полицию.

– Кто-нибудь проверял комменты по этому делу в Интернете? Вполне возможно, мы что-нибудь упустили из виду.

– Я не проверял Интернет специально. – Рикхард выглядел виноватым, будто не оправдал ожиданий Хюльдара. Сконфуженно сглотнув, продолжил: – Что касается звонка, то, насколько мне известно, Элиза не арестовывалась незадолго до смерти. Ни она, ни кто-либо другой не был арестован за драку с парковочным инспектором. Ни до, ни после. – Рикхард, казалось, был разочарован отсутствием оригинальности у своих соотечественников. – Думаю, не нужно вам говорить, что Элиза, по всей видимости, была образцовой гражданкой. Как и Аустрос.

По лицу Рикхарда можно было угадать, что такое обстоятельство было ему очень по вкусу. Неизвестно, работал бы он с такой же отдачей, если б они были какими-нибудь асоциальными личностями.

– Так что с этими радиотрансляциями? Какая-то нелепая шутка? – Эртла снова наклонилась к Рикхарду, будто ожидая продолжения истории.

– Да я еще не добрался до них. Как ты и сказал, Хюльдар, я решил оставить такое напоследок. Я не представляю, что может выплыть из таких звонков.

– Как знать, может, что-то и выплывет…

Хюльдар помолчал. Пока у них нет подозреваемых, невозможно сказать, что может оказаться важным, и поэтому не остается ничего другого, как проверять все подряд, в том числе звонки простых граждан.

– Помните? Геноцид в Руанде был спровоцирован именно радиопередачами. Хуту по радио подстрекались на убийство тутси, что в конце концов и произошло.

Тирада Хюльдара не вызвала у Рикхарда большой радости – он, видимо, надеялся отбиться от проверки этого звонка. Ему плохо давались дела, не имевшие ясной связи с действительностью. Но коль уж на них сейчас навалилось столько непостижимого для обычного ума, нелогичного и даже абсурдного, то Рикхарду стоило поднатужиться и привыкнуть к такому. Раз и навсегда. Действительность не была ровной и приглаженной, как он сам.

– Конечно же, я проверю это. Просто ты сам сказал, что весь этот мистицизм лучше проработать в последнюю очередь.

Рикхард, кажется, обиделся, но у Хюльдара не было ни времени, ни желания носиться с его капризами. Он просто вздохнул и покачал головой, как бы признавая свою капитуляцию. К этому нечего было добавить, и он решил просто сменить тему:

– Скажите мне лучше вот что. Вы согласны, что между убийцей и Элизой или Аустрос должна быть какая-то связь, несмотря на то, что все говорит об обратном? А также и между Сигвалди и Аустрос?

Рикхард и Эртла обменялись многозначительным взглядом, который Хюльдару совсем не понравился. Он истолковал его так, что они предпочли бы услышать в его доводах больше убежденности.

– Да, возможно… – Эртла ответила первой, и Рикхард кивнул вслед за ней.

Хюльдар поспешил исправить свою оплошность, заговорив с большей решительностью:

– Все эти усилия, которые преступник потратил на совершение убийств, – их можно объяснить лишь тем, что он хотел наказать этих женщин. Ну или, в случае с Элизой – возможно, ее мужа. Если б мы знали за что, все выглядело бы гораздо лучше. Вероятнее всего, он считает, что они или Сигвалди что-то сделали лично ему или просто совершили что-то плохое. Эти убийства не связаны с сексуальными извращениями, хотя элемент истязательства, конечно, налицо.

Эртла откашлялась: