ДНК

– Нет, вряд ли, в них разные карты. Для нового телефона она получила новую симку, намного меньше той, что стоит в старом.

Хюльдар положил трубку. Алмар ожидал, нервно накручивая на пальцы тоненький шнур от наушников.

– У нее есть еще один телефон – шестой «Айфон», а этим она перестала пользоваться некоторое время назад. Не помнишь, где нашли этот?

– Хммм… кажется, в рапорте указано, что он лежал в ящике стола на кухне. Клянусь, там не упоминалось ни о каком другом телефоне.

Алмар снова бросил быстрый взгляд на карандаши, словно опасался, что один из них может застрять в нем самом. Видимо, известие о случившемся с Хюльдаром припадке бешенства уже разнеслось по отделению. Рикхард, например, всегда следил за собой; его взгляд никогда не фиксировался ни на столе Хюльдара, ни на его лице. Алмару до такого мастерства было далеко – его глаза лихорадочно шарили по комнате, стараясь зацепиться хоть на чем-то, кроме карандашных обломков.

– Если бы был другой телефон, то я, конечно, проработал бы его.

– Я не говорю, что это твоя вина. Свяжись с технарями, кто прочесывал дом, уточни, действительно ли не было другого телефона, и, если нет, передай им от меня, что нужно вернуться на место и просмотреть все по новой. Если телефон не найдется, нужно установить его локацию. Ты мог бы этим заняться?

– Можно попробовать, но если он выключен, то вряд ли получится. Для этого должен быть включен вай-фай или подключена сеть GSM.

– То есть, если убийца по какой-то непонятной причине забрал телефон с собой, он должен его включить, чтобы мы смогли его отследить?

Алмар сокрушенно кивнул, будто технологические заковырки были его виной.

– Ясно. Тогда это маловероятно… Но все равно организуй это.

Хюльдар помахал рукой, «выпроваживая» Алмара из кабинета, и подключил флэшку к компьютеру. Ему стало немного совестно за свой тон, когда он увидел, какую гигантскую работу проделал Алмар, систематизируя всю информацию. Он добросовестно перелопатил все приндлежавшие Элизе устройства. Каждому перечню в папке «A» соответствовало пояснительное название, так что теперь было легко выбрать именно то, что интересовало следователя в данный момент. Хюльдар погрузился в просматривание – и тут же напрочь забыл о молодом подчиненном с залитым краской смущения лицом.

Перед ним открылись последние месяцы жизни Элизы. Не проходило и дня, чтобы она не общалась с внешним миром через компьютер. Несомненно, то же самое обнаружится и на другом ее телефоне, если тот будет найден. Хюльдар был поражен количеством личных писем и сообщений. Он сам получал письма, не связанные с работой, очень редко и нерегулярно – обычно это были упреки сестер либо за то, что он никогда не выходил с ними на связь, либо за что-то другое, что им в нем не нравилось. Довольно часто от них приходили телефонные сообщения о совместных подарках детям или другим родственникам в честь конфирмации[13] или каких-нибудь круглых дат, но, как правило, все опять же заканчивалось гневными упреками в его адрес за то, что он не прислал ни одного предложения по поводу подарка.

У Элизы все было по-другому. Она, похоже, приветствовала абсолютно каждое сообщение и любое предложение. К примеру, на одну эсэмэску о встрече бывших одноклассников ответила так: «Здóрово! Я приду! Приду! Приду!» Хюльдар не помнил, чтобы хоть раз в своей жизни воспользовался восклицательным знаком.

Он отметил у себя дату встречи, в ходе которой собирался проверить, не было ли у Элизы в школе какого-нибудь заклятого врага. Выписанная на бумагу дата смотрелась одиноко и несуразно, но наводок у них было и так кот наплакал, и Хюльдар решил, что пока и это сойдет.

Бедственное состояние следствия вынуждало Хюльдара сосредоточенно просматривать собранную Алмаром информацию. Он вовсе не фанател от соцсетей, ему это было совершенно неинтересно. У него имелся аккаунт в «Фейсбуке», но заходил он туда крайне редко – просто не понимал, что там делать, не знал, что писать на «стене», не горел желанием глазеть на фотографии знакомых и приятелей в отпусках или на горных прогулках. С детьми своих сестер ему было интереснее встречаться в реальной жизни, тем более что все они были мальчишки, а это уравновешивало игру после жизни один на один с пятью девчонками.

В отличие от него, Элиза постила очень добросовестно – чаще всего о детях. Она в подробностях описывала их затеи и выдумки, что, без сомнения, было интересно всем, кто умилялся детьми. Хюльдар таковым не являлся. Еще труднее ему было постичь бесконечные фотографии тортов и всякой другой снеди, которую Элиза готовила, пекла или заказывала в ресторанах. Однако ее подругам все это, видимо, казалось исключительно интересным, и каждый такой пост собирал множество комментов.

Хюльдар быстро пролистал все публикации – убийство Элизы вряд ли было связано с затеями ее детей или предпочтениями в еде. То же самое относилось и к работе в следственном отделе налоговой службы. Ее начальник уверил, что, хотя недоброжелателей их службы существует немало, исключено, что их месть могла быть направлена конкретно против Элизы. Она работала в бэк-офисе, не имела прямого контакта с подследственными и не давала показаний в суде. Те, кем занимался следственный отдел, вообще не знали о ее существовании.

Тем не менее, просматривая Элизину ленту, Хюльдар вскоре понял, что Маргрет сильно отличается от своих младших братьев. Элиза редко описывала ее забавы или смешные оговорки. Если она и писала о дочери, то, как правило, о чем-то серьезном – о чем родители обязаны сообщать миру: например, о выпавшем зубе или успехах в учебе. Постов о школьных достижениях было много, но в остальном, похоже, Маргрет была не особо веселым и жизнерадостным ребенком. Хюльдар почувствовал угрызения совести по поводу планов о передаче ее в учреждение опеки. Если у девочки и без того тяжелый характер, сейчас не самое лучшее время выбивать у нее из-под ног почву.

Следователь напомнил себе, что Маргрет сама не захотела находиться с отцом – что бы это ни означало. Может, она передумает в последнюю минуту? Вполне может быть…